Принц б/у

– Я не кот, орать не буду. – Рита навесила на лицо выражение уморительной серьезности, но щеки предательски лучились ямочками распиравшей ее улыбки.

– Ну, чего у тебя опять? – покорно вздохнула Лида, усевшись на диван и заботливо прикрыв ноги халатом.

Халат походил на тяжелое одеяло, и даже смотреть на подругу в этом коконе было душно. Халат, как и большинство вещей в этом доме, был мужским. Лида словно мстила так неласково обошедшейся с ней природе, усугубляя свою неженственность. И лишь нелепые любовные романы выдавали ее скрытую обиду и желание все изменить. Но даже самой себе она в этом не призналась бы. Потому что ничего изменить нельзя.

– Я предложила ему руку и сердце! – нервно хохотнула Маргоша, тревожно ожидая Лидкиной реакции.

Подруга даже не стала спрашивать, кому именно был предложен этот набор.

– И он тебя послал, – удовлетворенно подытожила она.

– А вот и нет!

– Ты устроила стриптиз на столе, довела мужика до истерики, а потом резко выключила свет и музыку, заявив, что если он хочет продолжения, то должен подтвердить готовность жениться, – предположила Лида.

– Фу, какая ты развратная, – смешно надула губы Рита. – Не меряй всех по себе.

– Да уж, в моем исполнении все должно быть с точностью до наоборот. Истерика у него была бы стопроцентная, только шантажировать его пришлось бы угрозой продолжения. А так: если женишься, то перестану пугать тебя своими прелестями, немедленно оденусь и даже разрешу выйти из помещения, – задумчиво проговорила Лида. В ее голосе сквозь прорехи в сарказме звучала откровенная безысходность.

– Лидка, он хочет развестись с женой и жениться на мне.

– Поздравляю!

– С чем?

– С грядущим торжеством.

– Лида, ты язва!

– Да, а ты невоспитанная баба, которая приперлась среди ночи к рабочему человеку и грузишь его всякой мутью.

– Ой, скажите, рабочий человек! – фыркнула Рита. – А чегой-то я у тебя ни кайла, ни лома в прихожей не углядела?

– Так, чего надо? Конкретно от меня. Я тебя сейчас быстро проконсультирую, и мы ляжем спать.

– Ладно, тогда схематично. Если мы собираемся пожениться, то предложить ему переехать ко мне или просто сообщить об этом Таньке? Или лучше, чтобы переехал с вещами?

– Для кого лучше?

– Слушай, Лидка, проснись уже и реагируй грамотно! Для меня лучше. Я о ком сейчас беспокоюсь? О себе любимой! Мне надо, чтобы сначала Танька поняла, как это здорово, когда у тебя мужика уводят, а потом, чтобы до этого уродца дошло – каково это быть брошенным!

– Одна ошибка, но капитальная. – Лида сразу подошла к сути. Или она действительно была такая умная, или мозговую деятельность простимулировало жуткое желание отвязаться от Маргоши и лечь спать, но она ухватила самую суть, довольно обидную для Риты: – Он тебя не может любить. Не потому, что ты недостойна, а просто не умеет. Пользоваться умеет, а любить нет. Ты, надеюсь, понимаешь, что женится он не на тебе, а на твоем антураже: тачка, квартира, зарплата.

– Понимаю, – скисла Маргоша.

– Поэтому глупо ждать, что он останется с разбитым сердцем. – Лида подняла указательный палец. – Но можно оставить его с разбитым корытом!

– Опять ты со своим мордобоем, – махнула рукой Маргоша. – Тебе бы, Лидка, мужиком родиться.

– Можно подумать, что я родилась бабой, – скривилась Лида. – Ты не умеешь слушать. А вообще, надо было в детстве Пушкина читать. Корыто в данном случае не лицо, а материальное благополучие. И ты, как золотая рыбка, ему уже всего наобещала.

– Я не обещала!

– Дай умному человеку договорить! Ты своим сватовством ему надавала авансов, и он в мыслях уже давит пружины на твоем дорогущем матрасе, плавает, как кусок… в твоей джакузи, жрет еду из твоего холодильника и обкатывает твою машинку. Оставь его с носом! Это для такого приспособленца, поверь, больнее, чем просто разбитое сердце.

– Что-то я порядок действий не поняла, – заинтересованно заелозила в кресле Маргоша.

– Давай по пунктам: он переезжает к тебе, значит, спите вы вместе…

– Нет!

– Не ори. А как? Ты повяжешь пионерский галстук и станешь изображать несовершеннолетнюю школьницу?

– Нет, я ему сказала, что до свадьбы не могу. Он согласился ждать.

Лида хохотала, как филин на болоте, пугая соседей своими всхлипами и уханьем. Рита тоже развеселилась за компанию, не понимая, что именно так развлекло подругу.

– Представляю. – К Лидке наконец вернулся дар речи, и она попыталась объясниться, срываясь на захлебывающийся хохот: – Что он про тебя подумал?

– Подумал, что я обычная порядочная женщина!

– Такие песни да в наше-то время! Он как минимум решил, что тебе есть что скрывать от него, поэтому в лучшем случае ты – гермафродит, а в худшем – у тебя там зубы! Нет, но каков мужчина! Цени, его не пугает эта страшная неизвестность! – И Лидка грохнулась на диван, всхлипывая от смеха.

– Дура, – надулась Рита. – Думаешь, мне не противно, что он не в глаза мне, а в кошелек смотрит?

– А он тебе так дорог, что непременно надо охов-вздохов под луной?

– Нет, но как-то гадко.

– Месть вообще гадское чувство. Если хочешь вырасти в своих глазах и почувствовать себя великодушной, то прости его.

– Ни за что!