Принц без королевства

Этель ушла в свою каюту. Глядя в окно, она не спускала глаз с точки, двигавшейся по земле. Девочка вцепилась в оконную раму. Тень дирижабля медленно, но верно перегоняла бегущего человечка. Этель изо всех сил вытягивала шею, чтобы за ним уследить, у нее бешено колотилось сердце.

— Ванго! — шепнула она.

В этот момент доктор Куклин, стоявший за переборкой в соседней каюте, уронил бокал с шампанским.

Бокал ударился об угол столика и разлетелся вдребезги. Его товарищ Антонов, сидевший рядом, вскочил как ошпаренный.

— Ты абсолютно в этом уверен? — тихо спросил Куклин, приоткрыв окошко.

— Почему ты спрашиваешь? — удивился Борис.

— Я задал тебе вопрос, — настаивал Куклин, не поднимая глаз.

Борис пробормотал:

— Я… Я не успел подойти к телу. Но…

— Что «но»?

— Но я видел, как он упал.

— И ты не проверил?

— Тогда цеппелин улетел бы без меня…

Человечек внизу исчез из виду.

Куклин злобно ощерился.

— Ничтожество!

Ванго остановился. Он был измучен. Ноги, в кровь исхлестанные колосьями, саднило. Задыхаясь, он согнулся и уперся руками в колени.

Вдали затихал рокот моторов. Ванго медленно распрямился. Он не отрывал взгляда от горизонта до тех пор, пока вокруг не наступила тишина.

2 Труп в «Голубой комете»

Там же, семь лет спустя, май 1936 г.

Раньше здесь простирались пшеничные поля, а теперь стояли складские помещения. Но Ванго узнал черную землю, крошившуюся в его пальцах. Он присел на корточки как раз в том месте, где семь лет назад заставил Этель уйти.

Отсюда и началось бегство.

Прошло семь лет, а он так и не увидел своих врагов.

Еще не рассвело. Накануне вечером Ванго прибыл в Нью-Йорк на пароходе, третьим классом. И тут же отправился в Лейкхерст, где впервые должен был совершить посадку «Гинденбург», новый воздушный гигант фирмы «Цеппелин».

Ванго хотел поговорить с Хуго Эккенером.

За жизнью командира было легко проследить по газетным заголовкам, которые выкрикивали уличные продавцы: «Эккенер в Нью-Йорке со своим „Гинденбургом“! Покупайте Post!»

Вернувшись с Сицилии, Ванго вместе с Этель сел на пароход в Гавре. Девушка рассталась с ним в порту Саутгемптона. Она ехала в Шотландию, а Ванго отплывал в Америку.

Этель не понимала, почему он бросает ее здесь, на набережной, после такой долгой разлуки. Она дрожала под дождем. Он даже не мог толком объяснить, что собирается делать. На сей раз он ничего не обещал, просто стоял молча, и по его волосам струилась дождевая вода. Этель повернулась к нему спиной. Пароходная сирена возвестила конец стоянки.

Никаких прощаний. Вечно одна и та же сцена. Он никогда не забудет взгляд Этель из-под капюшона пальто: в нем была угроза. Этель тоже ничего не обещала.

На западе еще упорно держалась ночная тьма. Дирижабль должен был сесть через два-три часа, не раньше. Было прохладно. Посадочная площадка вдали пустовала. Ванго разлегся прямо на земле, под небом с последними звездами.

Поблизости торчала хибарка из листового железа, и из ее окошечка за ним следил человек в черном.

Над головой Ванго беззвучно кружили чайки. Когда он стоял на палубе пакетбота «Нормандия», подходившего к берегу, их маленькие эскадрильи уже вились над ним, словно он был пахарем или рыбаком. Вот и теперь, несмотря на темноту, пять или шесть чаек отыскали его среди этих ангаров, вдали от моря. Ванго заснул, убаюканный мельканием белых крыльев.

Человек в хибарке подождал еще немного и вышел из убежища, закутавшись в черный плащ контрабандиста. Он подошел к спящему юноше и наклонился, всматриваясь в его лицо. Всполошенные птицы заметались над ними. Человек поднял голову, взглянул на крылатых ночных стражниц, затем расшнуровал башмаки Ванго, снял их с него и удалился.

Когда дневной свет разбудил юношу, ему показалось, что вот-вот разразится гроза. Сквозь полусомкнутые веки он увидел над собой огромную серую тучу. Ванго приподнялся на локтях и вдруг обнаружил, что его обувь исчезла. Он обшарил траву вокруг. Потом схватился за пояс и с облегчением нащупал мешочек с драгоценными камнями. Значит, у него украли только старые башмаки. И больше ничего.

Ванго повертел головой, чтобы оценить угрозу. Серая туча с мерным рокотом плыла в небе. Ее держали в воздухе четыре огромных мотора, а в ее недрах находились более ста человек… Это был дирижабль «Гинденбург», прибывший из Европы.

Ванго вскочил на ноги, ослепленный этим зрелищем. Когда в 1929 году он путешествовал вместе с Этель на борту «Графа Цеппелина», он даже вообразить не мог, что однажды командир Эккенер поднимет в воздух дирижабль неизмеримо больше и тяжелее, где будет и курительная с вертящейся дверью, и алюминиевый рояль, обтянутый желтой кожей. Впрочем, фантазия Эккенера могла двигать и горы.

Ванго босиком помчался к посадочной площадке.

У заграждений уже собралась толпа. Но люди почему-то не выказывали прежнего восторга при встрече с дирижаблем. Казалось, что-то подавляет их безудержную детскую радость. Вокруг царило странное молчание, и в этой тишине резко звучали приказы морским пехотинцам, которые готовились ловить причальные канаты.

Ванго знал причину этой перемены.