Принц для Сумасшедшей принцессы

Это были четыре малиновки, несущиеся к нам изо всей скудной силы своих крохотных крылышек. В первой — самой крупной — я сразу узнала ту самую милую птичку, гнездо которой я не тронула там, на уступе над Перекрестком миров. Мать сопровождали три подросших птенца. Старшая малиновка приземлилась мне на плечо и лукаво скосила темную бусинку глаза, многозначительно указывая на оплетенный в золото флакончик, висевший у меня на шее и пока еще пустой. Обмирая от проснувшейся в душе надежды и пытаясь утихомирить бешено заколотившееся сердце, я сняла второй подарок Логрина. Четыре малиновки тут же ухватили цепочку флакончика своими острыми коготками и воспарили ввысь, к Чаше. Глотая слезы умиления, я наблюдала, как они погружают сосуд в Чашу с живой водой, наполняя его до краев, и возвращают мне. А потом птичка-мать легонько задела своим крылом мою изуродованную ожогами щеку, пропев на прощание что-то благодарно-ласковое. И тогда я уверовала — наш мир не посмеют погубить ни судьба, ни война, ни демиурги, потому что его защищают вот такие чуткие, отзывчивые существа, помнящие хорошее и всегда отвечающие добром на добро!

А рядом, уткнувшись в знаменитый платок Марвина, в голос рыдал расчувствовавшийся Логрус, в полной мере осознавший, что же это значит на самом деле — стать человеком!

— Получила желаемое? — Демиург смачно высморкался и вытер мокрые глаза. — Только, пожалуйста, никому не рассказывай, как я расплакался, будто девчонка. Не поймут…

— М-да, над своим новым имиджем тебе еще работать и работать, — беззлобно пошутила я. — Пока не научишься управлять свежеприобретенными эмоциями — лучше никому не показывайся и в земные дела не лезь!

— Справедливо подмечено, — сразу же согласился Логрус, — затихарюсь-ка я до поры до времени… — Его облако стало набирать высоту.

— Ну да, — как можно более небрежно напутствовала я, — цветочки там пока пособирай, звездами полюбуйся…

Следовало признать, что обретший душу Логрус сейчас ничем особо не отличался от обычного земного мужчины — тут тебе и комплексы всевозможные сразу откуда-то повылазили, и ранимое самомнение выпятилось, и боязнь совершить оплошность появилась. Но, во всяком случае, я-то точно повела себя правильно, безошибочно и незаметно надавив на его неопытность. А посему отныне наш великий сверхдемиург сто раз подумает, прежде чем вмешается в скучную земную рутину, поостерегшись наломать дров под влиянием внезапно накативших эмоций. А пока он с ними разберется да научится управлять самим собой… Короче, Логруса можно лет двадцать не опасаться — не до нас ему сейчас.

— Стой! — опомнившись, заорала я вслед удаляющемуся облаку. — А как же три моих беды? Последнюю можно считать аннулированной?

— Ну уж нет, — ехидно ухмыльнулся Логрус, назидательно грозя мне пальцем. — Никаких поблажек. Два яйца малиновки тебе уже аукнулись — ты потеряла Оружейницу и Эткина. Жди третьей неприятности, самой страшной. И возможно, она коснется не лично тебя, а кого-то другого, кто связан с твоими делами лишь косвенно. А это гораздо тяжелее для нашей совести — ощутить себя замешанным в смерти безвинного человека. Не так ли, принцесса?

— Вот гоблины драные! — сердито бормотнула я. — Удружил, называется…

Логрус саркастично расхохотался:

— Путь к счастью — тернист да извилист. И тебе предстоит пройти его до конца!

— А вода? — еще громче завопила я. — Она поможет?

— Не знаю. Ты ее проверь. — Голос демиурга превратился в слабое эхо. — На себе…

«На себе?» Я скептично пожала плечами, сняла маску, раскупорила флакончик, вылила на ладонь несколько кристально-прозрачных капель живой воды и омыла ими свое лицо…