Принц для Сумасшедшей принцессы

Самые сильные маги, включая Марвина и Саймона, улучшали климат Нижнего уровня, превращая в волшебные сады его некогда сумрачные долины, засаживая его степи тенистыми лесами, создавая в его пустынях полноводные реки и говорливые ручьи. А тем временем будущий наследник демонических земель учился фехтованию, математике, истории, философии и магии, проявляя во всех этих премудростях недюжинные способности и обещая вскоре намного превзойти своего погибшего отца. Но в моем мятежном сердце, переполненном гордостью за сына, все равно жило и не желало умирать неумолкающее волнение, вызванное короткими строками, вычеканенными на лезвии Полумглы. Словами, обещающими неминуемое соединение отца и сына, коим надлежало пойти по жизни одной, общей для них дорогой…

Но свершится ли когда-нибудь предначертанное? Увидятся ли они?

Этого я не ведала…

Если вдуматься, то на деле счастье оказывается чрезвычайно простой штукой, доступной каждому из нас. Мы зачастую полжизни гоняемся за чем-нибудь несущественным, возводя эту мелочь в ранг глобального смысла бытия, а заполучив желаемое, понимаем, что не стали счастливее ни на йоту. Сейчас, мысленным взором окидывая дни и часы, проведенные в кругу семьи и друзей, я осознала, что обрела счастье уже давно, просто не хотела этого понимать, ожидая чего-то волшебного, сражающего наповал. А ведь тихое домашнее счастье зримо присутствовало в каждой капле молока от наших коров, в каждом ломте сыра, в куске купленного в Геферте шелка и утренних трелях малиновок под окном моей спальни. Счастье — оно рядом, просто нам нужно научиться принимать его тихие ненавязчивые проявления, открываясь навстречу радости и любви. И учить, терпеливо учить этому других.

Несколько дней назад, уже под вечер, я взяла в руки бисерную вышивку, в которой пока так и не преуспела, и спустилась в садовую беседку, вознамерившись поприсутствовать на очередном уроке своих детей. Замученный заботами Марвин важно восседал за столом, склонившись над толстой книгой, а его окружила любознательная ребятня, затаив дыхание следившая за перипетиями увлекательной сказки. Я скромно опустилась в самое дальнее кресло и сделала вид, будто занята только рукоделием. Но моего показного смирения хватило ненадолго.

— Скакал орк-княжич три дня и три ночи… — хорошо поставленным баритоном читал Марвин, выразительно шевеля бровями и нагнетая атмосферу загадочности.

— Ага, пока у него скакалку не отобрали… — ироническим шепотом прокомментировала я, подмигивая Люцию.

Мальчик тут же прикусил губу, сдерживая смех, а Мириам шаловливо фыркнула, вежливо прикрываясь носовым платком. Некромант одарил меня недовольным взглядом, перелистнул страницу и продолжил чтение:

— А Василиса-царевна вышла во двор, три раза вокруг себя поворотилась да и упала наземь…

— Эпилепсия — очень неприятное заболевание! — брякнула я, утыкаясь носом в запутанный клубок из ниток и бисерных бусин, который скорее напоминал какое-то жуткое безобразие, чем потенциальное произведение искусства. М-да, с мечами-то у меня куда как ловчее получается…

Мириам и Нина открыто хихикали на два голоса. Марвин сердито захлопнул книгу, украдкой показал мне кулак и обратился к развеселившимся ученикам:

— Ну и что вы поняли из сказки про молодильные яблоки?

— А они и в самом деле существуют, эти яблоки? — подозрительно спросил сидящий чуть поодаль Кса-Бун.

— Ну — задумался некромант, дергая себя за рукав мантии, — а почему бы и нет? Приносила же Мелеана с Радужного уровня живую и мертвую воду…

— Мама, — требовательно протянул Люций, — а молодильные яблоки ты там видела?

Я проказливо ухмыльнулась:

— Ну насчет яблок врать не стану, а вот молодильных слив у нас в саду полным-полно, особенно когда они еще недозрелые. Вон вчера дядька Гийом ими злоупотребил, так потом рассказывал горничным на кухне, что, пожалуй, уже лет двадцать так шустро в уборную не бегал и что, мол, сливы эти бодрят почище любого патентованного некромантского зелья…

Дети хохотали до икотки. Опершись на рукоятку своего неразлучного топора, басовито хрюкал дюжий канагериец, кулаком утирая слезящиеся от смеха глаза. Оскорбленный в лучших чувствах Марвин, особенно обидевшийся на мои выпады в адрес его снадобий, побелел от гнева, но тем не менее выражался безупречно тактично:

— О, наша мудрая повелительница, — определение «мудрая» в его исполнении прозвучало донельзя язвительно, — а не пойти ли вам куда подальше… например, на мечах поупражняться? А то ведь вы вразумляющих слов не понимаете, будто родом из какой-то иноязычной страны происходите…

— Ты хотел сказать — из наглоязычной? — усмехнулась я. — Дети, а ну — кто со мной в мяч играть хочет? — И я увела с собой всю компанию, к которой пару минут спустя присоединился и сам некромант, никогда не страдавший злопамятностью.

Мы дружно прорезвились на лугу весь вечер, вплоть до наступления темноты, увлеченные нехитрой игрой, — и в этом тоже заключалась частичка простого, доступного всем счастья…