Принц для Василисы Прекрасной

Ах! Серёжа был красавцем. Немного похожим на того же Факунду Арана. По виду так и правда, настоящий принц, только уж очень, даже чересчур, благородных кровей. У него были длинные светлые волосы и ярко-синие глаза, точнее линзы для глаз. За волосами, а как позже выяснилось, и за всем остальным в своем теле, он ухаживал с маниакальной тщательностью, регулярно посещая с этой целью различные СПА, солярии, а также салоны красоты. Это был единственный знакомый мужчина, который мог отличить Версаче от Армани, Армани от Прада, а Прада от Дольче&Габбана. К слову сказать, сама я такой ценной способностью не обладаю. Одевался Серёжа только в известные бренды, тщательно следил за модой и своим здоровьем, питаясь с этой целью исключительно суши с роллами. От такой заморской еды он был слегка тощеват, и в раздетом виде, без костюма от Армани, со спины здорово смахивал на Кощея Бессмертного. Ах, мы были очень красивой парой, правда знакомые порой входили в ступор, определяя, кто же из нас красивее и кто же из нас мужик.

- Бедного мальчика до сих пор мучают кошмары!

- Дедушка, я просто решила, что Синицину не помешает быть ближе к народу.

С этой целью потащила его отдыхать вместо Испании к моей бабушке Агриппине Семеновне в село с поэтичным названием «Весёлое». Бабушка и её соседи долго тихонько посмеивались в платочек, когда увидели Сережу, выходящего из машины в белоснежном костюмчике, с голубеньким шарфиком на шее. И не виновата я вовсе, что ему захотелось среди ночи в туалет, видимо, окрошка на квасу дала о себе знать. Это вам не суши с роллами есть. Нет бы, сходить, как все люди, в ведро, которое стояло в сенях. Он зачем-то поперся опорожниться на природу. Видимо, захотел полюбоваться звездным небом. Ах, какие в Веселом звезды! В десять раз больше и ярче московских. Ну, а в темноте Серёжа сначала наступил на кошку, которая заорала, как самый настоящий африканский лев, а потом, ну надо ж было такому случиться, попал ногой в коровью лепёшку. Как же он верещал тогда. Вся деревня проснулась. Мужики повыскакивали с вилами, бабы кто с граблями, кто с чесноком, говорят, он помогает от нечистой силы. Даже участковый Павел Кузьмич прибежал.

- Дедушка, когда я просила умного, сильного и красивого, то подразумевала, что всё это будет в одном мужчине, а не в разных.

Хорошо, что я не меркантильная девушка и богатого забыла упомянуть. Даже страшно представить, кого бы мне морозный сказочник подсунул.

- Вот я дурья башка! Василисушка. Не печалься, солнышко, будет тебе принц. Только помни, что с принцами надо хорошо обращаться.

- Это вы опять на минет намекаете, дедушка?

- Что ж ты всё так буквально понимаешь, внученька. Не только от минета принцами становятся...

Санта опять ударил посохом, в воздухе замельтешили искорки вместе с целой стаей светлячков. Царевич ты мой ненаглядный, как же я по тебе соскучилась.

- Василиска, - тянет он ко мне руки. - Иди ближе, девочка моя.

Постарался дедушка, ласкового принца нашёл. Сама не заметила, как оказалась в объятьях царевича. Ой, как же он меня стал целовать, думаю, не хуже Факунды Арана. Так страстно, что, кажется, не только губы, но и подбородок в себя втянул. А я ответила, жадно заскользила по нему губами, всасывая в свой рот принцевский язык. Даже воздуха хватать перестало, а в глазах затанцевали золотистые искорки и подмигивающие светлячки.

- Ах, Василисушка, какая ты сладкая!

Королевич немного переместился, увлекшись поцелуями моих примечательных грудей. Выгнулась и заурчала кошкой во время течки. А губы ненаглядного принца опускались всё ниже и ниже, начали целовать мой животик. Охнула, ахнула, подалась вперед. Ой, королевич, что ж ты со мной делаешь! Жаркий принцевский язык прочертил влажную дорожку от сердцевины пупка к началу венериного холма. Мои ноги сами собой раздвинулись шире. Принц, конечно, не преминул этим воспользоваться. Обжигающий язык коснулся бугорка клитора, а я взвыла, словная пожарная сирена. Царевич втянул возбуждённую бусинку в свой рот, стал посасывать, теребить, а настойчивые пальцы вошли внутрь моей влажной промежности. Завыла еще выше. Даже в сексе слышно, что я в консерваторию собиралась поступать. Ох, как же хорошо! Наслаждение прямо-таки непереносимо-прекрасное. Показалось даже, что это вовсе не принц, а Змей Горыныч какой-то. Одна голова, один язык разве смогли бы вызвать столько огня в моем организме. Вцепилась пальцами в белое шёлковое белье, прогнулась мостиком. Золотистые искорки не только в глазах мельтешат, они теперь, кажется, везде, в каждой клеточке. Это королевичный Змей Горыныч опалил меня своим волшебным сказочным пламенем. А он все продолжает колдовать, лижет, посасывает, теребит, толкается языком, дует на мою промежность. Теперь уж даже завывать от наслаждения перестала, и дышать, кажется, подзабыла как, только лишь иногда тоненько повизгиваю. Искорки переместились в одну точку, туда, где без устали работал язык королевича. Вся застыла от напряжения, в ожидании последнего, самого яркого, пика удовольствия.

- УУУ!! - завыла раненой волчицей в консерватории.