Принц Галлии

Эрнан пристально поглядел на него и почесал затылок.

— Чтоб я сдох! — пробормотал он, мигом вскочил с кресла и опрометью выбежал из комнаты.

Симон поднял голову.

— Что его припекло?

— Отправился забирать из-под ареста Монтини, — объяснил Гастон. — Пока Филипп не передумал.

Щеки Филиппа заалели. Он в смущении потупил глаза.

— А почему он должен передумать? — спросил Симон, так ничего и не поняв.

Д’Альбре сокрушенно вздохнул и возвел гор'e очи.

— Однако ты наивен, дружок! Ведь ребенок может оказаться не его, а Монтини.

— Ах, вот оно что! — протяжно произнес Симон, глядя на удрученного Филиппа с искренним сочувствием, пониманием и в то же время с некоторым злорадством. — А разве Бланка не знает, чье это дитя?

— Да она сама еще дитя, и если бы не Филипп, ей бы в голову не пришло заподозрить неладное. Впрочем, Филипп тоже хорош. Вот уже семь недель кряду он каждую ночь спит с ней…

— Ну, и что с того? Я с Амелиной…

— Ой, не заливай! Уж ты с Амелиной явно не спал каждую ночь, особенно этим летом. И к твоему сведению. Если ты думаешь, что Амелина знает наверняка, чей у нее ребенок, то глубоко заблуждаешься. Черта с два она знает! Бедная сестренка просто разрывалась между любовью и супружеским долгом — сегодня с тобой, завтра с Филиппом. Где ей знать-то!

— Прекрати! — возмущенно воскликнул Симон, краснея от стыда. — Опять распустил язык! Ну, сколько можно, в самом-то деле?

— Сколько нужно, столько и можно. Мой язык — говорю, что хочу… Ладно, оставим это. Я вот что имел в виду: почти семь недель Филипп каждую ночь проводит у Бланки.

— И что тут такого?

Д’Альбре снова вздохнул и пустился в пространные рассуждения о месячных.

— Так почему Филипп сам не расспросил Бланку? — осведомился Симон, выслушав исчерпывающие разъяснения Гастона.

— В общем, это понять несложно. Он боится, что ребенок может быть от Монтини, и втайне надеется, что лекарь научит Бланку, как надо солгать, чтобы убедить его в обратном.

— Ага! — сказал Симон. — Теперь ясно.

Филипп еще больше смутился: Гастон будто прочел его самые сокровенные мысли.

Некоторое время все трое молчали, думая каждый о своем. Особенно горькими были думы Гастона — но об этом мы расскажем чуть позже и в надлежащем месте.

Наконец, в передней послышались быстрые шаги, затем дверь распахнулась и в гостиную вошла Бланка. Следом за ней, довольно ухмыляясь, шел Эрнан.

— Вот, Филипп, — сказал он. — Встретил по дороге твою Бланку с твоим дитем. Смертоубийство отменяется.

Филипп вскочил с кресла, кинулся к Бланке и обнял ее.

— Это правда?

— Правда, милый, — шепотом ответила она. — Мэтр объяснил мне, почему я не могла быть беременной до тебя.

Филипп облегченно вздохнул, вспомнив необычайную раздражительность Бланки в последние дни официальных торжеств, и еще крепче прижал ее к себе.

— Маленькая ты моя девочка! Кто бы мог подумать, что ты такая невежда… А ребенок будет?

— Мэтр не решается утверждать наверняка, но думает, что да.

Филипп потерся щекой о шелковистые волосы Бланки. Пушистая Марция, радостно мурлыча, терлась об их ноги.

— Я так счастлив, родная.

— Я тоже счастлива, — сказала Бланка. — Господь благословил нашу любовь.

Между тем Эрнан значительно подмигнул Гастону, тот понимающе кивнул, схватил Симона за руку и все трое покинули покои Филиппа.

— Что случилось, друзья? — удивленно спросил Бигор уже в коридоре. — Такая трогательная сцена, а вы…

— Потому мы и поспешили убраться, что она слишком уж трогательная, — сказал Гастон. — Какой же ты балбес, Симон, право слово! Сейчас Филипп наверняка потащит Бланку в спальню, так что наше присутствие там было бы неуместным. Бланка очень стеснительная девушка, и лучше ее лишний раз не смущать. Правда, Эрнан?

Шатофьер молча кивнул.

— А теперь что мы будем делать? — поинтересовался Симон.

— Можем нагрянуть к Маргарите, — предложил д’Альбре. — Если я не ошибаюсь, через полчаса она будет обедать и, разумеется, пригласит нас составить ей компанию.

— Только без меня, — покачал головой Эрнан.

— Почему?

— Я ведь сказал, что вскоре уезжаю и в Памплону уже не вернусь. Надо же подготовиться к отъезду, как ты думаешь? Одним словом, дел у меня невпроворот, а времени в обрез.

— Ну что ж… — Гастон в задумчивости почесал нос. — Тогда иди к Маргарите сам, Симон. Поведаешь ей про беременность Бланки, и вообще…

— Что «вообще»? — оживился Бигор.

— Вчера Маргарита рассорилась с мужем. Говорят, он уже умудрился оприходовать одну из ее фрейлин, тогда как она еще не успела наставить ему рога. Так что… — Тут д’Альбре многозначительно умолк.

— Так что? — повторил Симон, краснея.

— Так что у тебя неплохие шансы, малыш. Сейчас она злая, как сто чертей, и рада будет воспользоваться случаем, чтобы отомстить Тибальду.

— А ты не дуришь меня?