Принц Галлии

— Однако! За эти полтора месяца ты, оказывается, здорово изменилась. Прежде изображала из себя такую целомудренную недотрогу, лишь изредка позволяла мне поцеловать тебя в губы, да и то из чистой шалости. А теперь вот напрямик приглашаешь меня в свою постель. В чем причина такой внезапной перемены?

Елена вздохнула:

— Такова жизнь, Гастон. Это жизнь меня изменила, против моей воли. Я всегда любила Рикарда, любила гораздо сильнее, чем следовало сестре любить брата. Сколько себя помню, я сожалела, что он мой родной брат… Но вот Рикард умер. Я горько оплакивала его, я выплакала по нему все слезы, что у меня были… — Тут она всхлипнула, готовая, вопреки своим же словам, снова разрыдаться.

— Успокойся, Елена, — ласково сказал Гастон. — Не думай о прошлом. Что было, того не вернешь.

С минуту она жалобно смотрела на него, затем отвела взгляд и продолжила:

— После смерти брата я стала наследницей отца. Потеряв человека, которого любила, я обрела независимость, к которой стремилась. Я получила право распоряжаться собой, как мне заблагорассудится. Я не глупышка и не ханжа, отнюдь; девственность никогда не была для меня какой-то самодостаточной ценностью. Но я порядочная девушка, и до поры до времени я придерживалась всех общепринятых правил приличия, зная, как относятся к незамужним девицам, которые путаются с мужчинами. Даже если они самого знатного происхождения, их все равно называют потаскухами!.. Думаешь, мне легко давалось быть святошей при дворе Маргариты? Вовсе нет! Однако я сдерживала себя — пока в этом была необходимость. Теперь, благодаря смерти Рикарда… Видит Бог, как бы я хотела, чтобы не было этого «благодаря»!.. Но ты прав: прошлого не вернешь. Что было, то сплыло, и теперь я принадлежу к тому привилегированному кругу женщин, что и Бланка, Маргарита и Жоанна. Как и они, я независима. Как и они, я уже недосягаема для сплетников, вернее, всяческие сплетни будут значить для меня не больше, чем комариные укусы, — почешется немного и пройдет. Теперь мне наплевать на мнение высшего света, потому что я, как будущая графиня Иверо, — не жена какого-нибудь графа, но сама по себе графиня, — я и есть тот самый высший свет самой высокой пробы. Теперь остальные мне не указ, и все, кто бы то ни был, будут вынуждены принимать меня такой, какая я есть, а не такой, какой они хотели бы меня видеть… Вот она, истинная причина происшедшей во мне перемены, Гастон. Может быть, я цинична, но я не лицемерка. Прежде я притворялась и лицемерила по необходимости, мне никогда не было по душе мое притворство, и наконец я избавилась от необходимости постоянно строить из себя святошу. С моих плеч будто гора свалилась — и это единственное, что хоть немного утешает меня при мысли о смерти Рикарда… Поэтому я говорю тебе прямо: будь моим любовником, — ее лицо расплылось в сладкой истоме, — моим возлюбленным… Для меня не имеет значения, что ты женат… теперь уже не имеет. Ты нравишься мне, и все тут… Ну! — Закрыв глаза, она протянула к нему руки.

Однако Гастон и не шелохнулся в ответ на ее призыв. Он все так же сидел в кресле, уставившись взглядом в пустоту перед собой.

Елена распахнула глаза и мигом вскочила на ноги.

— Как это понимать?! — воскликнула она негодующе и в то же время растерянно. — Ты, похотливое животное, отказываешься? Я больше не возбуждаю тебя?

— Елена, — тихо произнес д’Альбре. — Я не сообщил тебе еще одну новость.

— Какую?

— Я уже не женат. Уже неделю я вдовец.

Елена тихо вскрикнула и опустилась обратно на диван.

— Боже милостивый!.. Как это произошло?

— Преждевременные роды, — коротко ответил Гастон.

После этого в комнате надолго воцарилось молчание. Широко раскрыв глаза, Елена смотрела на Гастона и думала о том же, что и он.

— В последнее время, — наконец заговорил д’Альбре с болью и тоской в голосе, — я только тем и занимался, что строил планы развода с Клотильдой, чтобы иметь возможность жениться на тебе. Я так страстно желал избавиться от своей жены, что Сатана, видимо, услышал мои молитвы и чуток подсобил мне… После смерти твоего брата изменилась не только ты, но и я. Я понял то, что было ясно, как Божий день, для всех, кроме меня. А именно — что я негодяй, каких мало.

С этими словами он встал с кресла и направился к двери. Елена стремительно бросилась за ним, преградила ему путь и схватила его за обе руки. Лицо ее излучало гнев и возмущение.

— Ты… ты…

Тут она всхлипнула и положила голову ему плечо.

— Да, ты подлец и негодяй, каких мало. Я не верю ни единому слову из того, что наплели мне Бланка и Маргарита. Я знаю, что ты был одним из тех, кто погубил моего брата. И я ненавижу тебя за это. Слышишь, ненавижу! Но я и люблю тебя, скотину! Ты отнял у меня Рикарда — так изволь же заменить мне его… И если ты надеешься убежать от меня, забудь и думать об этом. Я не отпущу тебя… Я разыщу тебя даже на краю света. Теперь ты нигде от меня не денешься. Всю оставшуюся жизнь ты будешь искупать свою вину передо мной. Проклятый!..

Той ночью она стала его женщиной.