Принц Голливуда (ЛП)

Мой брат Брэндон всегда называл его Одуванчиком, потому что его волосы в детстве были буквально белого цвета. Я подхватила это прозвище, когда он пришел к нам домой тем днем, и так и нарекла его. Видите ли, это мой брат Кем заставил меня играть с Бруклином. Он сказал, что мы одного возраста, и только потому должны играть вместе. Я не особо хотела этого, потому и вела себя как командир. Мне было интересно, почему он делал всё, что я говорила ему.

Он боялся моего отца.

Стоило понять.

Я падаю обратно на подушки.

Пытаясь устроиться поудобнее, ощущаю очень странное чувство в животе, лежа на кровати Мэгги и Кина, и понятия не имею почему. У меня нет похмелья. Я не голодна. Может, съела слишком много Доритос перед сном.

Кто знает?

Учитывая то состояние, в котором проснулась вчера, я должна была всю ночь и добрую часть утра спать, как младенец. Вероятно, мне стоило пойти в кровать раньше, а не засиживаться допоздна. Но каким-то образом Бруклину удалось заставить меня посмотреть «Тварь из Черной Лагуны» после «Бездны», потому что я не видела его. Или потому что он желал перекрыть черную магию Гаити тем большим, зеленым существом.

От этой мысли мне смешно.

Когда фильм закончился, Бруклин задал мне очень важный вопрос.

— Ты бы лучше умерла от нескольких больших укусов акулы или от миллиона злобных щипаний пираньи?

Оба варианта были неприятными. Не согласны?

Когда я не смогла ответить, он заставил меня смотреть «Пиранью». После этого ответ был очевиден. Безусловно, я бы выбрала акул. Настолько сильно меня испугал фильм «Пиранья».

По какой-то причине я сейчас лежу и пытаюсь заставить себя прекратить думать о Бруклине. Мне стоит думать о Лендоне. Да, если он на самом деле мой единорог, мой принц, интересно, почему я до сих пор ни разу не вспомнила о нем. Судя по тому, что я узнала о нем за наше короткое знакомство, он идеален для меня во всех понятиях. Будь у меня телефон, я написала бы Лендону сообщение. Задала бы вопрос Бруклина: пиранья или акула? Интересно, что бы он выбрал.

Завывает ветер, и мои мысли снова разбредаются. Что-то заставляет меня повернуть голову в сторону пляжа. Французские двери дребезжат, словно кто-то пытается проникнуть внутрь. Пытаясь сохранять спокойствие, я включаю прикроватную лампу, но ничего не меняется. Электричество всю ночь то включалось, то выключалось. Видимо, сейчас его снова нет. Уже, должно быть, около шести утра, потому что в окна проникает слабое сияние рассвета.

Взяв фонарик, который Бруклин купил прошлой ночью в магазине, я спрыгиваю с кровати и иду к лестнице, ведущей к его комнате.

Может, он проверит дверь ради меня?

Оказавшись наверху, слышу кое-что другое — на этот раз ничего пугающего, но звук похож на стон.

Не пойму точно.

Я мгновенно выключаю фонарь.

Дверь слегка приоткрыта.

Знаю, что он один, или подумала бы... ну, вы знаете, что я бы подумала.

Мысль о происходящем в кровати заставляет мое сердце колотиться от странного возбуждения. Прислушиваясь к звукам, решаю не стучаться; мое сердце бьется всё сильнее и сильнее с каждой секундой. Затем я снова это слышу.

Заглядываю в темную комнату, если не считать слабый свет восходящего солнца, проникающего через жалюзи. Бруклин лежит в кровати, одеяло покрывает его до талии, а рука находится именно на том месте, где я и думала.

Мне стоит отвернуться и уйти.

Я этого не делаю.

Не могу.

Ведь он держит член в руке. И что ж, я хочу, чтобы моя рука оказалась там же, но так как я не могу просто войти, чтобы попросить присоединиться и помочь ему кончить, ограничиваюсь наблюдением.

Я задерживаю дыхание, наблюдая за движениями Бруклина под одеялом. Длинными рывками он водит рукой вверх-вниз по члену. Затем откидывает одеяло и выгибает спину. Одна рука ложится на яйца, другая обхватывает головку члена, словно кольцом, так, чтобы она свободно проходила через него.

Мне приходится прикрыть рот рукой, чтобы сдержать стон возбуждения.

Я никогда лично не видела, как мужчина удовлетворяет сам себя, и это выходит за грани всего, что я себе представляла. Конечно, я видела, как это происходит в порнофильмах, которые смотрел Картер, но в них парни всегда так жестко дергают свой член, что даже смотреть больно.

То, что я вижу сейчас, совсем не то.

Намного эротичнее.

Медленнее.

Напряженнее.

Мне хочется прикоснуться к себе. Провести пальцами по клитору, вырисовывая круги под ритм подъема и падения его бедер, но я сдерживаюсь.

Внезапно кулак Бруклина ускоряется, а бедра поднимаются и опускаются при каждом движении руки, что в свою очередь заставляет мое сердце биться с тревожной скоростью. Теперь мне хочется трахнуть себя пальцем и прижать большой палец к клитору с достаточным нажимом, чтобы заставить себя кончить.

Еще один стон, и в этот раз его рот открывается, а лицо искажается от удовольствия.

Видимо, он кончает.

И, думаю, я тоже.

Мой клитор внезапно начинает пульсировать, и я понимаю, насколько возбудилась.

Он замирает.

Мои ноги словно ватные.

А после наступает тишина.

Мне хочется большего, поэтому я не отрываю глаз, желая узнать, повторит ли он это.