Принц Голливуда (ЛП)

Застыв на месте, я стою посередине заполненного аэропорта, тепло наполняет все мое тело. Несколько мгновений я не двигаюсь, не зная, что делать.

С пересохшим ртом я облизываю губы и жду, неуверенная. Что это значит? Что он здесь делает? Как он узнал, что я приезжаю?

Как только Бруклин сходит с эскалатора, его взгляд ловит мой и удерживает; все это время он шагает ко мне со странной решимостью. В нем что-то изменилось, как будто его задумчивый взгляд трансформировался во что-то другое. Что-то более мягкое, и все же эти голубые глаза бурлят уверенностью, которой я восхищаюсь.

При виде этого прекрасного лица и красивого рта во мне что-то щелкает, и восторг берет верх.

Внезапно я словно нахожусь на американских горках с ветром, бьющим в лицо и все, чего я хочу — подниматься выше, ехать быстрее и никогда не останавливаться.

С сердцем, бьющимся со скоростью миля в минуту, я начинаю бежать ему навстречу так быстро, как только могу. Теперь я уже не на горках. Вместо этого, я на краю самого высокого здания и собираюсь прыгнуть. Если он меня не поймает, я все же попыталась.

Словно в кино, мы встречаемся посередине заполненного аэропорта, и когда я кидаюсь к нему, он ловит меня, обхватывая руками.

Он не позволяет мне упасть.

Это и правда выглядит, как в дешевом фильме, где мы снимаемся, играя влюбленную пару.

Бруклин зарывается лицом мне в шею и кусает. Я, в свою очередь, обнимаю его и сжимаю так крепко, как только могу. Потом он отпускает меня и достает мешочек из кармана. Смеется, заглядывая внутрь.

— Я принес тебе печенье, но оно раскрошилось.

Я забираю у него мешочек и снова оборачиваю вокруг него руки.

— Что ты здесь делаешь?

В этот раз, отступив, он держит руки на моих бедрах.

— Я пришел сказать тебе, как чертовски сожалею и встать на колени, если это будет означать, что ты простишь меня.

Я не отвечаю, потому что не могу, потому что слова застряли в горле, но он медленно начинает опускаться на колено. Я останавливаю его. Мое сердце наполняет радость, и в глазах появляются слезы.

— Бруклин, конечно, я прощаю тебя. То неправильное, что произошло между нами, не только твоя вина. Но и моя. Но ты должен поверить мне, те сообщения были невинными...

Он прерывает меня, положив палец на губы.

— Больше ни слова об этом. Больше никаких правил. Больше никаких мыслей о том, что это не по-настоящему и уж точно никаких тайн.

Толпа вокруг нас сгущается — приземляется следующий самолет или, может, взлетает. Но мы все равно не двигаемся. Мы стоим в центре аэропорта, касаясь друг друга и не сводя друг с друга глаз, а затем он захватывает мой рот в легком поцелуе, из-за которого начинают дрожать коленки. Притянув ближе, он целует меня жестче и требовательнее. Я вцепляюсь в него так же яростно, как он в меня.

Это не то приветствие, которого я ожидала. Оно намного лучше. Но потом я осознаю, что, прежде чем окунемся в наше «долго и счастливо», нам нужно кое-что уладить.

— Сэр Одуванчик, — говорю я ему в губы.

— Да, принцесса Амелия? — бубнит он со смехом.

— Ты — мой Мистер Правильный, и я хочу, чтобы ты стал моим Прекрасным Принцем. Ты можешь это сделать? — спрашиваю я.

Бруклин улыбается. Искренняя улыбка, предназначающаяся только мне.

— Думаю, могу, но сначала я должен кое о чем тебя спросить.

Из моих глаз текут слезы, когда я смотрю на мужчину, который однажды в возрасте десяти лет женился на мне.

— О чем? — спрашиваю я, разрывая объятия, чтобы вытереть слезы со щек.

Взяв мои руки в свои, он накрывает ими мои слезы радости, и потом эти голубые глаза находят мои.

— Я люблю тебя, Амелия и хочу, чтобы ты стала моей. Ты можешь это сделать?

На этот раз, бросаясь на него, я практически сбиваю его с ног.

— Да, я могу это сделать. И я тебя тоже люблю.

И вот так мой принц, трансформировавшийся в жабу, затем — в лягушку, снова обернулся принцем и пришел, чтобы стать моим.

Возможно, это не лучшая история Золушки, но она невероятно близка к ней.

Вы так не думаете?

Я так точно — да.

Эпилог

В ЦЕНТРЕ ВНИМАНИЯ

Амелия

Любовь бывает разных оттенков. Иногда всепоглощающей и жестокой, временами — безрассудной и беспорядочной, а иногда — милой и идеальной.

Голливуду, естественно, нравится каждый градиент — от любовных треугольников до романов на расстоянии и подростковой похоти, на которую вы только можете надеяться. А иногда они даже любят причудливые романы в стиле «найди свою любовь, когда меньше всего этого ожидаешь», как в случае с «Фанаткой».

Лимузин забирает нас в три часа, и мы едем по ощущениям миллион миль. Как только добираемся до ЛА, движение становится еще более медленным, потому что все улицы перекрыты.

За квартал до места назначения нашу машину останавливают, обыскивают и мы на финишной прямой. Вокруг меня водоворотом кружит волнение. Не могу поверить, что мы здесь. Все, что могу делать — сжимать руку Бруклина и в изумлении смотреть в окно.