Принц и гвардеец

– Вдруг она тоже предпочтет тихую и спокойную жизнь?

– Милый, мне жаль тебя разочаровывать. – Она негромко рассмеялась. – Любая девушка, подписавшаяся на участие в Отборе, по определению ищет возможность вырваться из тихой и спокойной жизни.

– И ты тоже? – неожиданно для себя спросил я.

Мы с ней никогда не говорили о том, как она сюда попала. Это было то, что отличало меня от нее: я вырос во дворце, тогда как мать оказалась здесь по собственной воле.

Она остановилась и с любовью посмотрела на меня:

– Я была без ума от лица, которое видела по телевизору. Бредила твоим отцом, как тысячи претенденток теперь бредят тобой.

Ее легко было представить молоденькой девушкой с косой из Гондурагуа, не сводящей глаз с экрана телевизора. Я так и видел, как она вздыхала каждый раз, когда он произносил речь.

– Все девушки мечтают о том, чтобы стать принцессой, избранницей принца. И надеть корону… Всю неделю до того, как были названы имена претенденток, я просто не могла думать ни о чем другом. Я тогда и не подозревала, что это не главное. – Она немного погрустнела. – Представления не имела ни о грузе ответственности, ни о том, что я практически полностью перестану себе принадлежать. И тем не менее твой отец достался мне, и я родила тебя. – Она погладила меня по щеке. – Это именно то, о чем я мечтала тогда.

Она с улыбкой поглядела мне в глаза, но за этой улыбкой стояли слезы. Нужно было скорее разговорить ее снова.

– Значит, ты ни о чем не жалеешь?

– Абсолютно ни о чем, – покачала она головой. – Отбор изменил мою жизнь. Я имею в виду изменения в самом лучшем смысле. Кстати, именно об этом я хотела с тобой поговорить.

– Не очень тебя понимаю, – сощурился я.

– Я была Четверкой. – Она вздохнула. – И работала на заводе. – Мама вытянула руки. – Кожа была загрубелой и потрескавшейся, а из-под ногтей никогда не выводилась грязь. А еще – ни союзников, ни статуса… Ничего, что помогло бы пробиться в принцессы… И все-таки я ею стала.

Я смотрел на нее во все глаза, все еще не очень понимая, к чему она клонит.

– Максон, это будет мой подарок тебе. Я обещаю, что буду изо всех сил стараться смотреть на этих девушек твоими глазами. Не глазами королевы, не глазами твоей матери, а твоими. Даже если девушка, которую ты выберешь, окажется из самой низкой касты, даже если все остальные будут считать, что она ни на что не годится, я всегда выслушаю твои доводы. И сделаю все от меня зависящее, чтобы поддержать твой выбор.

– А с отцом было не так? С тобой и с ним? – До меня наконец дошло.

– У каждой девушки свои плюсы и минусы. – Она распрямилась. – Найдутся люди, которые будут подчеркивать худшее в одних и лучшее в других, а ты будешь недоумевать, почему они так необъективны. Но я буду на твоей стороне, кого бы ты ни выбрал.

– Ты всегда на моей стороне.

– Верно. – Она взяла меня под руку. – И я знаю, что скоро отойду для тебя на второй план, уступив место другой женщине, как и полагается. Но моя любовь к тебе всегда будет неизменна.

– И моя к тебе тоже.

Я очень надеялся, что она почувствовала мою искренность. Не представляю себе, что должно произойти, чтобы исчезла та горячая любовь, которую я к ней испытывал.

– Знаю. – Она потянула меня обратно в зал.

Нас встретил шквал улыбок и аплодисментов, но я продолжал думать о словах матери. Я не знал другого столь же великодушного человека. Эту черту мне очень хотелось бы от нее перенять. И если она собиралась преподнести в дар то, о чем мы говорили, значит я пока даже не подозревал, как это будет мне необходимо. Мама никогда и ничего не дарила мне без причины.

Гости задержались намного дольше, чем я считал приличным. Вот вам и еще одна жертва, рука об руку идущая с привилегированным положением: никому не хотелось, чтобы праздник во дворце заканчивался. Даже когда этого уже желала королевская семья.

Я передал очень пьяного сановника из Германской Федерации на попечение одного из гвардейцев, поблагодарил всех королевских советников за подарки и перецеловал руки едва ли не всех дам, которые находились во дворце. И на мой взгляд, долг я выполнил с лихвой и заслужил возможность провести несколько часов в тишине и покое. Я уже собирался улизнуть от засидевшихся гостей, когда был остановлен взглядом синих глаз.

– Вы весь вечер меня избегаете, – кокетливо произнесла Дафна.

У нее был ласкающий ухо мелодичный акцент, а речь всегда звучала как музыка.

– Вовсе нет. Просто приглашенных оказалось больше, чем я рассчитывал.

Я оглянулся на горстку людей, которые явно были исполнены решимости встретить в дворцовых стенах закат.

– Ваш отец любит пускать пыль в глаза.

Я рассмеялся. Дафна, казалось, понимала такие вещи, которые я никогда не произносил вслух. Иногда от этого становилось не по себе. Сколько еще ей известно обо мне?

– Сегодня он превзошел самого себя.

Она пожала плечами:

– Это лишь до следующего приема.

Мы оба умолкли, хотя я чувствовал, что ей хочется сказать что-то еще. Наконец она закусила губу и прошептала:

– Я могу поговорить с вами наедине?