Принц и Лишний

— Я дам тебе самую счастливую жизнь, которую ты только могла себе представить… Больше не будет ни боли, ни страха… Я сделаю все, чтобы их никогда не было в твоей жизни… Чтобы в твоей душе не осталось даже тени воспоминаний о них, — слышала я шепот, перед тем как закрыть глаза. — Я хочу, чтобы моя любовь была счастливой.

Глава двадцать девятая Любовь требует жертв

Свобода размножается побегами, истина — спорами, справедливость — делением, а смелость — прививками.©

Я очнулась оттого, что сжимаю до боли, до побелевших пальцев прохладную руку и боюсь ее выпустить хоть на мгновенье. Моя ладошка вспотела, но я держала. Крепко-крепко.

— Душа моя, — услышала я шепот, а потом меня поцеловали в лоб. — Я здесь, рядом. Можешь отпустить мою руку. Теперь тело принадлежит мне, принца больше нет, так что можешь не переживать.

Я лежала завернутая в одеяло, в окружении кучи подушечек, а меня нежно целовали в мои напряженные пальцы. В каждый пальчик. Но пальчики не сдавались! Они держали мое сокровище, крепко держали. Стоило мне вспомнить пережитое, они сжимались еще крепче.

— Давай ты поспишь, а я тебя просто буду обнимать? — предложили мне в качестве альтернативы, глядя на мою дрожащую от напряжения руку. Ее гладили, успокаивали, целовали, терлись об нее щекой, но рука была неумолима.

— Я не могу ее разжать, — улыбнулась я, глядя, как она намертво вцепилась в любимого.

— Давай попробуем вместе… Я целую пальчик, душа моя, до тех пор, пока он меня держит… — медленно, осторожно, с переговорами и убеждениями обезвреживался каждый из пяти «террористов». Когда они сдались, их тут же взяли в плен.

— Я видел, как цепляются за жизнь, но никогда не видел, чтобы так цеплялись за меня, — прошептал Иери в мою раскрытую ладонь.

— Это сон, — пробурчала я, положив голову на плечо любимому, чувствуя, что моя рука сильно устала. — Мне столько раз это снилось, что это сон. Я точно знаю…

— Давай проверим, — прохладная рука осторожно убрала мои волосы с лица. — Я тебя поцелую, а ты скажешь, сон это или нет?

Минут пять меня целовали с таким наслаждением, что я окончательно поверила в то, что это самый чудесный, самый настоящий…

— Сон, — прошептала я, деловито подлезая ладошкой под рубашку в поисках заветного шрама. Нет? Как нет? А что я теперь буду гладить?

«Всегда можно сделать новый! Выбирай где!» — фыркнул полярный лис, осматривая тело любимого, как профессиональный татуировщик якудза в поисках свободного места.

А нет! Есть! И у него есть. И у меня есть. У каждого из нас теперь есть шрам под грудью.

— Я предлагаю еще раз проверить. Вдруг это все-таки не сон? — в любимом голосе слышались коварные нотки, а мне на лицо подул прохладный ветерок чужого дыхания. Мой шрам тоже был найден и теперь получал всю любовь и ласку, которую только мог получить, пока мы снова проверяли мое предположение. Это сновидение — просто наслаждение!

— Сон! — постановила я, гладя его лицо и разминая мою бедную затекшую руку. — Я сказала, что сон, значит… сон.

— Давай, ты не будешь со мной спорить? — с улыбкой прошептал Иери, пока я смотрела в любимые глаза, поглаживая пальцами любимые губы. — В любом споре последнее слово всегда остается за мной… Если тебе хочется с кем-то поспорить — спорь с Судьбой. Она очень любит споры.

Меня обняли, укутали, спрятали, обогрели.

— Когда ты впервые доверчиво уснула у меня на коленях, свернувшись в клубочек, я взял тебя на руки. Ты спала, и тебе что-то снилось. И в этот момент твоя душа светилась от счастья. Я смотрел на тебя, положив твою голову себе на плечо, и думал о твоем сне. Я много раз видел, как люди улыбаются или разговаривают во сне, но мне никогда не было интересно, что им снится. А тут во мне разыгралось такое любопытство, что я прижал тебя к себе и надеялся, что случайное слово-вздох прольет свет на эту тайну. В этот момент мне почему-то сильно захотелось сделать тебя счастливой. А потом, когда ты проснулась и посмотрела на меня сонными глазами, чтобы снова уснуть, я видел, что в новом сне ты несчастна и напугана. И теперь мне очень хочется посмотреть в глаза твоему страху.

— А вдруг все, что происходит сейчас… — снова начала я, целуя грудь и поднимая глаза, — мой самый чудесный и сладкий сон?

— И как же мне тебя убедить в том, что это не сон? — меня снова прижали к себе, прекрасно понимая, что моя душа требует более серьезной и обстоятельной проверки. Мы же должны точно убедиться, что это не просто сон? Проверка говорила о том, что моя гипотеза частично верна. Так хорошо бывает только во сне.

Мы лежали, обняв друг друга, и смотрели на солнечный лучик, пробившийся сквозь щель плотных темных штор с золотыми кисточками. Внезапно я вырвала свою душу из нежности и замерла.