Принц и пилигрим

От неожиданности я и сам растерялся. Но Ульфин подскочил, одной рукой поймал беглеца за локоть, ладонью другой зажал ему рот и, извивающегося, брыкающегося, сграбастал в могучие объятия.

— Женщина! — недоуменно произнес он.

— В мастерскую, — распорядился я и прошел вперед.

Прежде всего я подложил в огонь целое полено. Пламя сразу взметнулось, разгорелось. Ульфин подтащил к огню свою сопротивляющуюся пленницу. Капюшон плаща соскользнул с ее головы, на лицо упал свет от очага, и я узнал ее и удовлетворенно кивнул:

— Линд.

Она затихла под рукой Ульфина, только блеснули страхом широко раскрытые глаза. Встретившись взглядом со мною, она замерла, как куропатка перед горностаем. Она меня узнала.

— Да, — проговорил я. — Я Мерлин. Я ждал тебя здесь, Линд. Теперь Ульфин тебя отпустит, если ты не наделаешь шуму.

Она кивнула в знак согласия. Ульфин убрал ладонь от ее рта, но продолжал держать ее в охапку другой рукой.

— Отпусти, — сказал я.

Он повиновался и, сделав шаг назад, встал между нею и выходом из мастерской. Но эта предосторожность оказалась лишней. Как только он разжал руки, она подбежала ко мне и, шлепнувшись на колени среди щепы и стружек, ухватила меня за край одежды. Рыдания сотрясали ее.

— О милорд! Господин! Помоги мне!

— Я здесь не затем, чтобы причинить вред тебе или младенцу. — Я говорил холодно, чтобы она успокоилась. — Верховный король послал меня разузнать, что с его сыном. Я не мог явиться к королеве, ты сама знаешь, поэтому я ждал тебя здесь. Что произошло в замке?

Но она не могла говорить, я видел, что не могла, а только цеплялась за мою одежду, дрожала и плакала.

Тогда я обратился к ней ласковее:

— Что бы ни случилось, Линд, я не смогу тебе помочь, не зная, в чем дело. Подойди поближе к огню, успокойся и расскажи мне.

Я попробовал отцепить ее руки, но она только крепче ухватила край моей одежды. И зарыдала в голос:

— Не держи меня здесь, господин, дай мне убежать! Или же помоги мне! У тебя есть власть — ты Артуров человек, — тебе не страшна моя госпожа…

— Я помогу тебе, если ты будешь отвечать на вопросы. Что с сыном короля Артура? Кто это приехал сейчас в замок, король Лот?

— Да! О да! Он вернулся домой, еще и часу не прошло. Он бешеный, говорю тебе, бешеный! А она даже не попыталась ему помешать. Только смотрела и смеялась.

— В чем помешать?

— В убийстве младенца.

— Он убил ребенка, которого нашел у Моргаузы в замке?

Она была вне себя и даже не заметила, как странно прозвучал мой вопрос.

— Да, да! — Она судорожно всхлипнула. — А ведь это был его родной, его собственный сын! Я присутствовала при родах и могу поклясться богами-хранителями моего очага, он был…

— Что-что? — сразу насторожился стоящий у порога Ульфин.

— Линд, — прервал я ее. — Сейчас не время для загадок. — Я наклонился, поднял ее на ноги и помог ей устоять. — Говори. Расскажи мне все, что там произошло.

Она прижала запястье к губам и через несколько мгновений уже смогла более или менее связно рассказывать:

— Он приехал страшно злой. Мы ожидали этого, но не до такой степени. Он слышал, о чем люди говорят, что, мол, верховный король возлежал с Моргаузой. Ты тоже знаешь это, милорд, ты знаешь, что это правда… Так вот, король Лот страшно негодовал и ярился, называл королеву блудницей, прелюбодейкой. Мы все были там, ее придворные дамы и служанки, но ему горя мало, а она… Если бы она была с ним ласкова, даже солгала бы… — Линд судорожно сглотнула. — Это бы его утихомирило. Он ей поверил бы. Он перед ней никогда не мог устоять. Мы думали, она так и будет себя вести. Но она… Она расхохоталась ему в лицо и сказала: «Разве ты не видишь, как он на тебя похож? Неужто ты думаешь, юнец Артур мог зачать такого сына?» А он ей на это: «Так, стало быть, это правда? Ты была с ним?» А она ему: «А отчего ж и нет? Ты на мне жениться не желал. Предпочел взять вместо меня эту слащавую куклу Моргану. Я ведь тогда не была твоей, верно?» Тут он еще того более разозлился. — Линд передернулась. — Посмотрел бы ты на него тогда, даже ты небось бы испугался.

— Несомненно. А она?

— Ничуть. Пальцем не шевельнула. Сидит себе в своем зеленом платье, вся в драгоценных каменьях, и улыбается. Можно подумать, нарочно хочет его разозлить.

— Так оно и было, — сказал я. — Продолжай же, Линд, не медли.

Она уже совсем овладела собой. Я отпустил ее, и она стояла, все еще дрожа, но отрешенно, горестно скрестив на груди руки, как стоят плакальщицы над гробом.

— Он сорвал с колыбели полог. Дитя заплакало. А он говорит: «На меня похож? Пендрагонов пащенок темноволос, и я темноволос. Вот и все сходство». Тут он увидел нас, женщин, и велел всем убираться вон. Мы разбежались. Он был как бешеный волк. Остальные все убежали из королевских покоев, я же спряталась за пологом за дверью. Я думала, что… я думала…

— Что ты думала?

Но она только покачала головой. Слезы капали, отсвечивая в пламени очага.