«Принц» и «цареубийца». История Павла Строганова и Жильбера Ромма

«Мы скоро будем иметь все наши упражнения, ибо физической и химической курсы скоро начнутся. Мы ходим три раза в неделю к математическому учителю. Обедавши, мы делаем разныя господину Рому вопросы, на кои его ответы продолжаются иногда в восьми обедов, а господин Демишель пишет то, что мы слышим; мы всякой день рисуем полтора часа с Андреем. Мы иногда по-руски тоже читаем, российскую историю, сочиненную князем Щербатовым. Учитель немецкаго языка ходит к нам три раза в неделю и бывает по два часа. Брат мой взял уже здесь учителя для скрыпки, и я скоро возьму клавикордного. Мы всегда упражняемся вместе, кроме музыки».

Какие же еще сюжеты находили осенью 1787 года – весной 1788 года отражение в корреспонденции Павла Строганова и Ромма?

Попо в своих посланиях, не слишком много рассказывая о себе, в основном расспрашивал старого графа о новостях из России: о его здоровье и о здоровье барона А.Н. Строганова, отца «братца» Григория, о событиях на театре военных действий русско-турецкой войны. Время от времени он кратко описывал какой-либо случай из жизни Женевы, привлекший его внимание, как-то проповедь пастора Дюмона, красноречивого оратора, способного до глубины души затронуть прихожан, или приезд английского принца Эдуарда.

В письмах же Ромма, помимо обсуждения деловых вопросов организационного и материального плана, все чаще стали встречаться сетования на характер его подопечного, невольно заставляющие вспомнить о тех двух последних годах их пребывания в России, когда отношения наставника и ученика не раз отравляли ссоры. В первый год их жизни в Женеве Ромм порою тоже выражал недовольство излишней, по его мнению, «медлительностью в мыслях и делах» Попо, а юноша, в свою очередь, каялся отцу: «лень является моим самым главным пороком». Однако до открытых конфликтов между воспитателем и воспитуемым дело, похоже, не доходило. Во второй же год трения между Роммом и его учеником усилились и приобрели довольно заметный характер. Гувернер теперь подробно расписывал в своих посланиях графу, каким «опасным источником несчастий» может стать несдержанность характера Павла, «усиливающаяся день ото дня», а то и просто жаловался: «Попо меня часто огорчает своей непокорностью, вспыльчивостью и неправильным поведением, вызывая у меня ужасные опасения, как бы его импульсивность и несдержанность чувств не возобладали над моими наставлениями».

У юноши же такие ссоры с гувернером сменялись приступами раскаяния, острым чувством вины, ощущением того, что, не подчиняясь требованиям наставника, он нарушает отцовскую заповедь и, соответственно, свой сыновний долг. Весьма красноречиво в данном отношении следующее совместное письмо ученика и учителя графу А.С. Строганову. После обычного рассказа о посещении женевских ремесленников Павел добавляет постскриптум, где самым настоящим образом исповедуется отцу:

«Вы знаете, что мой величайший порок по сих пор есть ленность. Господин Ром много трудился, чтоб во мне искоренить оной. В том, как и во многих других вещах я был столь глуп, его не хотел слушать, на то вас покорно прошу мне ето простить, ибо чувствую, что тем вам и всем моим родным буду очень не угоден. Я взял сильное намерение его во всем слушать и совершенно надеюсь на вашу отеческую милость».

Далее пишет Ромм: