Принц из деревни

А что, если… я машинально нащупала в кармане телефон. Снимать без разрешения нельзя, тем более что мужчина ясно дал понять мне на реке, что не желает оказаться в кадре. Но вдруг мне удастся его убедить? Или, на крайний случай, можно немножечко нарушить правила. Он мне еще и спасибо скажет, когда увидит, как шикарно смотрится в нашем журнале. Другие о таком только мечтают.

– Так что, вы согласны? – фермер прервал мои размышления, снова одаривая медовой улыбкой. Интересно, сколько сердец деревенских простушек он разбил? И скольких утащил на сеновал, заманивая такими вот сладкими взглядами? Я умела читать интерес в глазах мужчины. И сейчас видела именно его. Прекрасно понимала, что резко изменившееся ко мне отношение, скорее всего, лишь попытка ненадолго привлечь внимание. Ну, захотелось ему разнообразия, приелись местные красотки. А почему бы и нет? Пусть поиграет, если он именно это собрался сделать, а я воспользуюсь ситуацией в свою пользу. Как всегда.

– Тогда расскажите мне, что делать. И чем я могу помочь. Потому что я ни разу в жизни не ловила диких коней.

– Вы подумали, что я именно это вам предлагаю? – он звонко, заливисто рассмеялся. – Нет, такого и в мыслях не было. Просто есть довольно много мест, куда мог броситься вырвавшийся на свободу конь. И мне одному потребуется в два раза больше времени, чтобы все их обойти.

– Так он ваш? – вчера я подумала, что это совершенно чужое, никому не принадлежащее животное, но теперь стало ясно, что в деревне в принципе подобного не могло быть. Здесь ведь не прерии, а вполне себе цивилизованное место. Хоть и не оснащенное современными благами.

– Можно и так сказать, – согласился мужчина. – Его привезли на ферму только два дня назад. Привыкнуть не успел. И под седлом не ходил еще, а мальчишка-конюх поступил небрежно, не закрыл загон, как следует.

Я вспомнила несущееся на меня накануне вечером чудовище и поежилась. Может, зря согласилась на эти поиски? А что, если он опять бросится навстречу?

– Это опасно? Я имею в виду, он может кому-то навредить?

Фермер сделался серьезным и кивнул.

– Себе – в первую очередь. Местные жители умеют обращаться с животными, вряд ли кто-то пострадает. Но все равно его надо поскорее найти.

Мы свернули с улицы на грунтовую дорогу, ведущую в поле. Пустое – ни единого человека – бескрайнее золотое полотно, растянувшееся до самого горизонта и сливающееся там с прозрачной синевой неба.

– Как красиво, – я не удержалась, вытаскивая телефон. – Можно сделать несколько кадров? Я быстро.

Ему это явно не понравилось – слишком очевидным стал вмиг потяжелевший взгляд. Но мужчина лишь пожал плечами, типа: делай, что хочешь. Свернул с дороги прямо в густую траву.

– Догоняйте, как освободитесь.

Убедивший, что снимки получились, я задумалась. Что-то было явно не так. Второй раз при виде камеры этот человек менялся – и не в лучшую сторону. Исходящее от него напряжение становилось осязаемым.

Мне уже приходилось с таким встречаться прежде, но тогда речь шла о невзрачной девушке-подростке. Она страшно переживала по поводу недостатков своей внешности и ни за что не соглашалась фотографироваться. Но если в ее случае причины аутогонистофобии* (*страх перед объективом камеры – прим. автора) были налицо, то что смущало этого красавчика, я даже представить не могла.

Неужели он тоже не лишен страхов? Считает себя недостаточно привлекательным для того, чтобы быть запечатленным? Да ну, полный бред! Я покосилась на все еще хмурящегося мужчину, вышагивающего справа от меня. Нет у него никаких комплексов и быть не может. С такой-то внешностью и практически идеальной фигурой.

Мышцы играли при ходьбе, заметные даже сквозь одежду. Он закатал рукава рубашки до локтей, обнажая сильные, загорелые руки. Широкая ладонь с красивыми длинными пальцами сжимала рукоятку кнута так уверенно и властно, что остатки моих сомнений тут же растаяли. Вряд ли этому человеку вообще свойственно смущение. Он слишком хорошо владеет ситуацией. Собой владеет и прекрасно знает, какое производит впечатление на окружающих.

– Влад, расскажите мне… – его имя из собственных уст прозвучало настолько непривычно, что я оборвала фразу на середине. А ведь оно подходит ему. Как полностью: Владислав, Владимир? Хозяин жизни. И как я могла предположить, что он чего-то там боится?

– Что рассказать? – мужчина повернулся ко мне. Суровости во взгляде больше не было, но он и не улыбался. Смотрел серьезно и вопросительно. А еще источал странную смесь опасности и уверенности, и эта смесь завораживала. Кружила голову, причем в буквальном смысле.

Может, здесь просто воздух такой? Никаких тебе выхлопов, газов и прочей грязи, которой полно в городе. Надышалась – вот и накрыло непонятной эйфорией. Ну не может же так действовать на меня практически незнакомый мужик!