Принц из деревни

Макс оказался первым человеком, которого я встретила, добравшись до редакции. Он, словно заранее зная о моем визите, встретил у проходной, моментально сгребая в объятья. Но ведь не мог знать.

Когда мы с Владом доехали, наконец, до нормальной связи, ни я, ни он не обратили на это внимания. Просто проговорили всю дорогу, те два часа, что провели вместе. И вроде бы о ерунде какой-то, но даже уже попрощавшись с ним и перебравшись в маршрутку, я продолжала прокручивать в голове наш разговор. Переживать его заново. Вернее, те ощущения, что возникали во мне. Странная, немного пьянящая легкость и удивительный уют, что бывает, когда ты возвращаешься домой после дальней-дальней дороги. Туда, где все родное и понятное, где тебе хорошо и ни о чем другом не хочется думать.

Все это касалось меня на каком-то подсознательном уровне. Влада ведь даже знакомым с натягом можно было назвать. Я ровным счетом ничего о нем не знала. И, будь мне лет шестнадцать, это можно было объяснить юношеской романтичностью, мечтами о немыслимых, волшебных отношениях. Фантазией, что в его лице я нашла того единственного, которого ждала всю жизнь.

Но так ведь не бывает. И нет никаких половинок, люди просто выбирают себе в партнеров тех, с кем их комфортно и хорошо. И о любви говорят, даже если в действительности там имеют место куда более приземленные чувства. Как у нас с Максом. Мы с ним даже не ссорились никогда… Но не потому, что так хорошо понимали друг друга, а потому, что не было повода для разногласий. Нам не нужно было притираться, но лишь по той причине, что мы и не сближались достаточно для того, чтобы утомить друг друга своей разностью.

Сейчас я поняла это как-то очень ясно. Мужчина уткнулся носом в волосы, облапил меня, начал елозить руками по телу, ничуть не смущаясь, что нас могут увидеть.

– Ну, перестань! – я высвободилась из объятий, поправляя одежду.

– Почему это? – не понял он. – Я соскучился, Ксю. И как только узнал у Мурзина, что ты сегодня приезжаешь, не мог дождаться.

– А чего не встретил тогда? – я приехала без вещей и в помощи уже в городе не нуждалась, но разве не было странным, что соскучившийся мужчина даже не попытался набрать мой номер? – Или позвонить мог хотя бы.

– Ты же знаешь, сколько у нас работы в середине недели. Семенович никому продыху не дает.

– Так иди, работай, а то придется потом сидеть допоздна, – я смотрела на него и казалось, что вижу совсем другого человека. Незнакомого. Мы столько времени провели вместе, и я вроде бы даже скучала, когда уехала, а сейчас осознавала, что эта разлука помогла увидеть, насколько мы чужие друг другу. Несмотря на все, что было между нами.

А может, все дело в том, что я позволила слишком многое? И теперь пыталась оправдать саму себя?

– Оксан, я не понимаю, – Макс выглядел обиженным. – Что случилось-то? Ты такая холодная… Одичала совсем в своей деревне. Отвыкла от настоящих мужиков.

Или наоборот… Я поморщилась в ответ на его фразу, но отвечать не стала. Такие разговоры не ведутся на бегу и впопыхах, а меня ждал главред. И сейчас это было важнее всего прочего.

– Явилась? – Мурзин одобрительно кивнул, указывая на кресло возле своего стола. – Молодец, Ковалева, твоя легкость на подъем не может не радовать. Конечно, если ты постараешься исправить остальные ошибки тоже.

– Какие ошибки? – я недоуменно посмотрела на него. Статьи ведь еще нет, значит, она не могла ему не понравиться. Тогда в чем дело?

– Вот эти, Оксана, – он поднялся из-за стола и шагнул ко мне, бросая на колени увесистый глянцевый журнал.

Понятней не стало. Чего он ждал? И что должна была я увидеть в журнале?

Взяв номер в руки, перевернула его лицевой стороной к себе, зависая на ярком оформлении. Наши основные конкуренты. Они всегда умудрялись найти материалы чуть раньше и чуть интересней. И, соответственно, заработать не чуть, а много больше благодаря своей расторопности. Да и типография у них была оснащена намного лучше: одна бумага чего стоила.

Я не удержалась, подтянула журнал к носу, вдыхая знакомый запах свежего издания. С детства его любила. Да и не только я, мы все здесь в редакции были немного помешаны на подобных ароматах.

– Ковалева, ты занимаешься совсем не тем! – визгливый тон Мурзина заставил вспомнить, что вопрос с моими якобы совершенными ошибками так и остался открытым.

– Так что все-таки случилось, Сергей Семенович?

Он сдвинул брови, кивая на журнал в моих руках.

– Ты не нюхай, а на обложку посмотри, – и, когда я выполнила его требование, нетерпеливо спросил: – Ну?

Я, наверно, просто проснулась сегодня слишком рано, еще и устала в дороге. И много времени провела с красавчиком-фермером, позволяя ему тоже слишком много. И поэтому его лицо мерещилось мне теперь… везде. Даже там, где его попросту не могло быть.

Сердце сначала замерло, а потом забилось так, что в груди от этих ударов стало больно. Если бы я не сидела, упала бы, потому что колени в один момент сделались ватными. А в сознание проник отчетливый, выразительный голос главреда.