Принц из сети

— Вся эта шикарная жизнь была подарком вашего мужа. Вот только, покинув свою семью, он забыл расплатиться по счетам, — ответила гадина, отставляя в сторону мамину увесистую шкатулку. — И не надо так на меня смотреть. Обручальное кольцо и серьги я разрешаю оставить, для светлых воспоминаний о муже будет вполне достаточно.

Из техники нам позволили забрать только холодильник, якобы без кофеварки, микроволновки и стиральной машины можно вполне обойтись. Из мебели взяли с собой лишь стол со стульями, шкаф, комод и две кровати: двуспальную для нас с мамой и детскую для Ванюшки.

— Остальное туда просто не влезет, — объяснил Илья Ильич, а я уже боялась представить куда же нас переселяют.

Время прощаться с близкими людьми и родными стенами, где прошла вся моя жизнь, которая сейчас казалась особенно счастливой и беззаботной, настало слишком быстро. Рабочие грузили вещи в машину, приставы готовились опечатывать дом, а все мы собрались на крылечке, включая маму, которая все-таки поднялась с постели и теперь стояла рядом с отрешенным взглядом, но зато при полном параде и на высоченных шпильках.

— Ну, пока, Ванюшка, — плакала Мила, не желая расставаться со своим любимцем.

Сонный братишка в голубом комбинезончике улыбнулся ей в ответ и что-то проагукал, прежде чем оказаться в моих руках.

— Если что, звони мне сразу или пиши, — переживала Мила, которая перед этим распиналась целый час, рассказывая мне в тонкостях, как правильно вводить в рацион малыша фрукты, овощи и каши.

— Хорошо, — пообещала я. — Спасибо за все, — обняла свободной рукой Ванюшкину сердобольную няню.

Когда пришла очередь прощаться с Клавой, та, предварительно оглянувшись на приставов, незаметно сунула мне какой-то листок.

— Что это? — спросила шепотом.

— На днях твой отец велел бабушкино кольцо отправить ювелиру на реставрацию, а забрать не успели. Вот и заберешь по-тихому, тогда никто о нем и не узнает. Там за работу уже оплачено, — подмигнула мне Клава.

— Спасибо за все. Даже не знаю, чтобы мы без вас делали, — поблагодарила свою верную помощницу.

За воротами началось какое-то движение и Рекс, наш ротвейлер, подбежал поближе к забору и принялся лаять на чужаков.

— А его то куда?! — со всеми этими происшествиями о собаке мы совсем и не подумали.

— Пристрелить или сдать в питомник, — без промедления ответил Илья Ильич, которого пес с самого начала невзлюбил, а как-то раз даже тяпнул за лодыжку.

Все дружно, включая маму, оглянулись в сторону гада с одинаково осуждающими взглядами.

— Если вы не возражаете, я могу забрать Рекса, — предложил дядя Федя, наш водитель, который, как и все остальные, приехал попрощаться, а еще абсолютно бесплатно предложил свою помощь с переездом. — Мы с ним подружились. А я с семьей живу в частном деревенском доме за городом, там псу будет вольно.

— Спасибо. Вы нас очень выручите этим. Не хотелось бы отдавать верного друга в чужие руки, — поддержала его инициативу.

— Надеюсь, вы помните, что Рекс питается исключительно индейкой и отборной говядиной, — неожиданно вступилась мама.

— Ма-ам, перестань, пожалуйста, — поймав укоризненный взгляд, она лишь тяжело вздохнула и отвела свои потухшие глаза.

Ванюшка в моих руках, радуясь прогулке и оживлению вокруг, снова что-то залепетал.

И почему меня все время не покидает ощущение, словно мама здесь я, а та, которая должна ей быть, ведет себя словно неблагодарный избалованный подросток?

До своего нового жилища по московским пробкам мы добирались целую вечность. Братишка успел хорошо выспаться и выдул полную бутылочку смеси. Спасибо Миле, которая все предусмотрела перед дорогой.

Районы становились все более серыми и мрачными, что-то похожее на город осталось далеко позади, пока наконец машина не остановилась у старенького покатого одноэтажного домишки.

— Приехали, — озвучил дядя Федя, паркуясь во дворике, по которому вместе с кошками бегали еще и куры.

Следом за легковушкой, на которой мы приехали, остановилась и грузовая газель со всем нашим ценным имуществом.

Мама в туфлях на шпильках, едва выйдя из машины, тут же увязла в грязи, перемешанной с куриным навозом. К единственному подъезду с покосившейся крышей вела небольшая дорожка из утоптанной щебенки, но и туда ступать ей не хотелось, не желая испортить обувь. Об асфальте или дорожной плитке в этом месте словно и не слышали. Мне в привычных кроссовках и джинсах было и здесь комфортно. Главное, Ванюшка на руках и мама рядом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Не успели мы войти внутрь, как нас вышла встречать дородная женщина с проседью в заляпанном цветастом переднике.

— А вот и новые жильцы пожаловали! — пробасила она, ту же потянув к Ванюшке мокрые руки и что-то засюсюкав.

— Здравствуйте, — миролюбиво улыбнулась я и покрепче обняла братишку. — Не стоит, он не очень любит чужих. Вот пообвыкнется…

— Да какие ж мы чужие? Здесь все свои. Звать-то как?

— Саша.

— Сандра, — тут же исправила подоспевшая мама, с брезгливостью поглядывая и на свои перепачканные туфли и на радушную соседку.