Принц лжи

Илюзина опять вперила взгляд в кости, стараясь придумать такой ответ, чтобы заинтриговать зентилара, но, с другой стороны, скрыть тот факт, что она понятия не имеет, какой пост он хочет получить. Как большинство военных, молодой сержант был честолюбив. Она поняла это сразу, как только он вошел в гостиную, высокомерно вышагивая, словно генерал или сам Зено Миррормейн…

- Расклад не очень ясен, - забормотала она, оттягивая время. Старуха прокляла себя за то, что накануне хватила лишку в «Змеином оке», теперь пары джина не давали ей ясно мыслить. - Дай-ка погляжу повнимательнее.

Когда Илюзина коснулась заскорузлыми пальцами груды костей, она вдруг мысленно куда-то перенеслась. Стены комнатушки как будто отступили, дешевые ковры и лампы под красными шелковыми абажурами с кисточками поглотил туман. Вместо всего этого она видела лишь груду куриных костей высотой с храм Кайрика, которая сияла ярче утреннего солнца. И впервые старуха ясно заглянула в будущее.

- Тебя ждет смерть, - произнесла она глухим голосом, словно взывая к кому-то из Королевства смерти. - Город падет, а его защитники погибнут - одних раздавят в пыль великаны и драконы, других пронзят своими стрелами гоблины и ноллы.

Придя в себя, Илюзина с удивлением поняла, что офицер-зентилар орет на нее, требуя вернуть ему деньги, а Брок успел встать за спину сержанта и оттуда смотрел на старуху, ожидая, что она кивнет - это был условный знак, что клиента пора вышвыривать на улицу. Но Илюзина лишь опустила руку в железный ящик и вытащила пригоршню монет, которую высыпала на стол, не пересчитывая. После этого старуха молча поднялась и прошаркала в заднюю комнату.

Ни в тот день, ни в следующие, она больше ни разу не принимала клиентов. Один раз ей была дарована возможность заглянуть в будущее.

В бессмысленном нагромождении костей она разглядела лицо смерти - смерть грозила не только тому зентилару, а тысячам тысяч жителей Твердыни.

Как гадалка ни старалась, она не могла забыть увиденную картину. Мысль о неизбежном падении города прочно засела в ее сознании и душила ее, как древний саван. С уверенностью, что все они обречены, пришло понимание того, что даже сейчас, в эту самую минуту, когда она сидит, съежившись, в своей маленькой грязной комнатушке, где-то затеваются грязные дела, которые только ускорят наступление ужасного неотвратимого конца.

В катакомбах под храмом Кайрика висел вниз головой труп дракона. Генерал Вакк в тот день на рыночной площади верно догадался, что молодое животное долго не проживет после окончания шествия. От побоев на белоснежной шкуре остались рубцы и шрамы, а многие дни голода совсем истощили зверя - живот у него превратился в пустую впадину под ребрами. Но последним ударом, лишившим его жизни, было нестерпимое горе, что он оторван от своих собратьев, обитающих на ледяных просторах Севера.

Зено Миррормейн, всегда жаждущий пополнить церковную казну, распустил слух на черном рынке, что части трупа можно заполучить для магических заклинаний, но только при условии внушительных пожертвований на храм Кайрика. В первый же день были проданы глаза дракона: их купил чародей Шаналар в качестве основной составляющей для какого-то темного опыта. Затем настала очередь когтей и языка, а вместе с ними и чешуи с живота. Сейчас, хотя не прошло и десяти дней после его кончины, дракон походил на труп воина, брошенный после битвы на съедение воронам.

И все же от трупа еще кое-что осталось, поэтому Зено Миррормейн поставил в катакомбах часового. В конце концов, найдутся покупатели для каждой косточки, для каждого драконьего хрящика, поэтому не стоило, рассуждал церковник, вводить в соблазн магов, которым высокие цены были не по карману.

- А я-то думала, что охранять тритона в том чертовом параде - скука смертная, - пробормотала Брин, размешивая угли в жаровне. - Будет мне урок на будущее, чтобы в следующий раз быстрее салютовала при виде Алгрима.

Она вынула из ножен меч и принялась рисовать на грязном полу перед своим походным стульчиком. Каждый раз она рисовала одно и то же - этакую пикантную сценку, в которой были заняты ее командир-зентилар и различные домашние животные. С начала караула это был уже шестой набросок, хотя в каждом варианте она прорисовывала все меньше и меньше деталей. Наконец она потеряла к рисованию всякий интерес и стерла набросок сбитым каблуком сапога.

Внезапный скрип костей заставил Брин резко вскочить, держа меч наготове. В тусклом мерцающем свете жаровни она вдруг увидела, как труп дракона содрогнулся, одно из его крыльев выскользнуло из веревок и медленно развернулось.

По спине Брин пробежал холодок, до нее словно дотронулись ледяные пальцы страха и сковали ей горло, подавив готовый было вырвался крик.