Принц на белой «оке» (СИ)

Она хотела немедленно обо всем расспросить, но голос пропал от волнения. Влад не стал дожидаться вопросов, сам уточнил:

— Востряковское кладбище. Иванов Николай Владимирович, тысяча девятьсот шестьдесят пятого года рождения…

После чего протянул ей смятый лист, выуженный из кармана брюк. Маша развернула бумагу и пробежала глазами по строчкам. Помимо имени и фамилии там еще были указаны место и ряд захоронения.

— Спасибо, — растерянно поблагодарила она, не заметив, как Влад и Вероника обменялись взглядами. Мужчина предложил:

— Слушай, давай вместе съездим? Все-таки не ближний свет.

— Давай, — поспешно согласилась Маша. — Только я пока не знаю, когда смогу туда поехать. Как надумаю — сразу скажу, хорошо?

— Хорошо.

— Пойду к себе.

Отставив тарелку, встала из-за стола и бросилась в комнату. На самом деле она планировала поехать на кладбище в одиночестве. Хотелось поразмышлять, сосредоточиться, а Влад наверняка будет отвлекать разговорами, думая, что это поможет ей не думать о прошлом. Маше казалось, что ей уже ничего не поможет. Боль проросла в душу так глубоко и прочно, что могла разорвать сердце в любой момент. И как бы ни пыталась убедить себя, что жизнь сложилась хорошо и нет повода для грусти, уныние все равно подползало, как коварная змея, и хватало за горло.

«Не буду ждать, прямо завтра с утра поеду на кладбище. Наверное, это знак. Раз уж я нашла могилу отца, значит, пора перелистнуть эту страницу и жить дальше. Без боли. Завтра побуду там и постараюсь отпустить».

О том, что завтра в семь утра ее будет ждать Димка, она вспомнила только перед сном, когда взяла телефон и увидела несколько пропущенных. Скорее всего, это он и звонил. До чего же напористый! Только зря тратит время. Пусть и не мечтает увидеться с ней завтра. Специально выйдет пораньше и вернется после обеда.

С этими мыслями легла в постель и укуталась в одеяло. Шум машин, который ветер приносил из открытого окна, начал убаюкивать. Маша закрыла глаза и постаралась уснуть. Завтра ее ждал тяжелый день.

* * *

— Пятый ряд, сто сорок восьмое место… — повторяла она всю дорогу. Голова раскалывалась, потому что из-за нервного напряжения не спала всю ночь. Только под утро забылась коротким сном и чуть не проспала! Выключила будильник, на минуту закрыла глаза… В итоге одна минута превратилась в полчаса. Кое-как собравшись, сломя голову выскочила из квартиры. К счастью, родители еще спали и не застали ее за сборами.

Не вызывая лифта, спустилась на первый этаж и только на улице наконец перевела дыхание. Сердце стучало так сильно, что, казалось, еще секунда — и оно выскочит из груди. Маша в последний момент впрыгнула в отъезжающий автобус, вставила в уши капельки, но музыка не сняла напряжение. На кладбище она приехала в состоянии, близком к истерике. Годами выработанная выдержка внезапно дала сбой.

Еще и машина какая-то за ней увязалась! Черная «инфинити» неотступно следовала за ней до самого метро и скрылась только тогда, когда Маша юркнула в подземный переход. Разглядеть водителя через тонированные стекла не удалось. Но незнакомец явно следил за ней. Потому что автомобиль был припаркован у самого подъезда, потом, особо не прячась, ехал за автобусом и еще стоял, дожидаясь, пока она направится к метро. Маша даже потянула время, потоптавшись на остановке. Надеялась, что водитель выйдет из машины или, может, кто-то еще сядет в салон. Но нет. «Инфинити» газанула и скрылась из виду.

Маша хмыкнула, но не стала зацикливаться на этом. Скорее всего, совпадение. Сейчас ее интересовало другое.

— Пятый ряд, сто сорок восьмое место… — бормотала себе под нос.

После ночного дождя земля была влажной, тяжелой, постоянно прилипала к подошве кед. Маша не обращала внимания. Ей хотелось лишь одного: поскорее найти могилу человека, давшего ей жизнь.

И убившего ее мать.

Нужное место нашлось примерно через десять минут. Остановившись у ограды, Маша почувствовала, что дрожит.

«Погода испортилась» — проскользнула мысль. Девушке никак не хотелось признавать, что дело совсем в другом. Утренняя прохлада, спешка, легкая одежда, что угодно, только не нервы! Сжав кулаки, она вздернула подбородок и пристально посмотрела на фотографию на памятнике.

Обычное, ничем не примечательное лицо, немного одутловатое. Грубые черты. Крупный нос. Такое лицо не зацепит взгляд в толпе. Нет, она представляла мучителя другим: надменным, жестоким, с яркой, запоминающейся внешностью. Но, самое главное, — живым! Чтобы посмотреть в глаза, чтобы высказаться, чтобы отомстить…

— Коленька, милый, как же так, как же так!

Без конца причитая и охая, к могиле подошла незнакомая тучная женщина. Маша уставилась на нее во все глаза. Одета пришедшая была просто и неброско, из-под темного платка выбивались седые пряди. Кто она? Жена? Сестра? Просто знакомая? Чуть не набросилась на нее с расспросами, еле сдержала себя. Нужно подождать, может, сама все расскажет…

Женщина тоже заметила ее. Резко замолчала, пристально вгляделась в лицо.

— Ты тоже к Коленьке?

Маша отвела взгляд, не зная, что сказать.