Принц на белом коне под новый год (СИ)

Я шарахнулась к стенке денника, на ходу разворачиваясь спиной к лошади. Встретила глазами того, кто так напугал меня. Мужчина был высоким, крепким, черноволосым. С острыми скулами и твёрдым подбородком. Наверняка он был до одури красив, когда улыбался, но сейчас он поджал губы, а чёрные брови свёл на переносице. Голубые глаза под ними казались осколками льда. И лёд этот промораживал до костей.

— Отойдите отсюда, — велел он, дёрнув головой от денника куда-то в сторону.

Я могла только стоять и смотреть во все глаза. Пока я спокойно тут прогуливалась, гладила лошадей, слушала, как переговариваются инструкторы, всхрапывают кони, я внутренне так расслабилась, раскрылась миру, впитывая в себя эти звуки, запахи ощущения, что оказалась страшно уязвимой. И сейчас этот злой окрик пришёлся в самую душу.

— Оглохла что ли?

И вот это меня пробудило. Какого чёрта он вообще так со мной разговаривает? Какого чёрта он такой красивый, что я кажусь себе гадким утёнком, которого имеет право отчитывать большая прекрасная птица. Чёрта с два!

— Вообще-то мне разрешили! И посмотреть и покормить, я подругу жду, она у вас занимается.

— И что?

Кажется, он начинал терять терпение, которого и так было с рисовое зёрнышко. Почему инструктор вообще так себя ведёт? На его “и что” мне дико хотелось ответить, что я клиент! Тот самый, который всегда прав, и что вообще-то это мы их кормим, и что за такое отношение его могут уволить… Но я никогда не умела ставить на место. Вернее мне всегда было такое поперек — унижать кого-то, потому что ты ему платишь. И вообще пока что унижали как раз меня.

— И то, — собрав в кулак всю свою смелость и наглость, ответила я. — Мне сказали, что я могу посмотреть и покормить. Я смотрю и кормлю, в чём проблема?

— В том, что здесь частные лошади, а не зоопарк, — резковато, но уже без прежней ярости, сказал красавец инструктор.

– Тогда надо было так и написать!

— Вообще-то тут написано.

Он усмехнулся, вызвав во мне какой-то лютый букет чувств. Как можно одновременно беситься на человека и грезить о том, чтобы коснуться его — точно ли настоящий? Я с трудом отвела глаза от его лица, обернулась на стену денника.

“Лошадь не кормить”.

Почему я не увидела? Хотелось уже куда-нибудь провалиться. Надеюсь, этот гад был доволен, что я тут краснею, бледнею и просчитываю, куда бы срочно сбежать.

Вдруг он выдернул у меня кусок хлеба, и наши руки на миг соприкоснулись. Меня прошибло, будто сунула пальцы в розетку.

Пока я, как дура, ощупывала место соприкосновения, инструктор так же вдумчиво ощупывал хлеб. Потом покачал головой и посмотрел на меня, как на глупого несмышлёныша, с которого и спрашивать нечего.

— Ещё и мягкий. Какой умник тебя научил, что лошадей надо свежим хлебом кормить? Им вредно. Хочешь, приноси сухари или лучше морковь. И корми школьных, а здесь личные лошади.

Он снова изобразил на лице что-то вроде: “господи, когда уже кончатся эти идиоты”, а я, воспользовавшись моментом, проскользнула мимо него бочком и быстрым-быстрым шагом поспешила прочь. Наверняка у меня горели щёки. Последний раз такую стыдобищу помню только в универе, когда мой тогдашний парень прямо на лекции запустил мне руку под юбку, а препод заметил и прокомментировал на всю аудиторию.

Я глянула на часы — а уже и сорок пять минут прошли! Можно встречать Динку и ехать домой. Только вот я столкнулась с ней, идущей в обнимку с Пашкой мне навстречу. И подруга посмотрела на меня таким взглядом, что я поняла: никуда мы вместе не едем.

— Прости, — шепнула она, проходя мимо.

Пашкина рука стискивала её так, что они вжимались друг в друга бёдрами. Стало так обидно, что она вытащила меня сюда, чтобы этого не случилось, а сама…

Я вылетела из конюшни, злющая зашагала в сторону пустыря. В запале я уже было решила, что ни за что сюда не вернусь. Этот красивый мужик, отчитавший, как девчонку, потом Динка!.. Но вдруг откуда-то справа раздалось громкое ржание.

Я повернула голову — там на огороженном поле гулял белый конь. Снег.

Я покатаюсь на тебе, обещаю.

4

— Значит, не жалеешь?

Я улыбнулась, глядя, какая счастливая шагает рядом со мной Динка. Конечно, я пару дней пообижалась на неё для вида, но потом не утерпела. Даже не знала, чего больше хотелось: узнать про них с Пашкой или сообщить, что я тоже собираюсь начать кататься. И вот мы снова шли вместе через пустырь, только теперь я несла не хлеб, а морковь — чищенную! — а ещё спортивные штаны и лёгкую короткую куртку.

— Неа, — Динка мотнула головой. — Всё же классно прошло, даром, что в подсобке. Ну и всё же хорошо. Даже, кажется, лучше, чем было.

— А не мог он тебя домой пригласить? Ну, или к тебе… Экстрим — это прикольно, конечно, но не для первого же раза.

Динка помрачнела. Тут я поняла, что она никогда не рассказывала о встречах где-то за пределами конной школы. И сразу же сменила тему:

— Кстати, думала уже, где новый год отмечать будешь? В смысле месяц остался, ты с Пашкой, и мне надо что-то себе подыскивать, или вместе с тобой будем?