Принц на белом коне (СИ)

— Дайте девчонке шанс! — напомнил о себе Мишка. — Пусть живёт! Ироды! Она ведь совсем ещё, — он не договорил, а громко икнул.

— Я пойду машину искать, — наконец приняла решение Фара. — А вы тут сидите тихо.

— Ты что, такси хочешь поймать? — спросил Тарас.

— А ты что предлагаешь? — Фара сделала шаг и застыла на месте.

— Давай тачку подрежем?

— Как? — удивилась Фара и махнула рукой. — Вы лучше этих следопытов пока доведите до кондиции. А то, как начнут во дворе голосить, мало не покажется.

— Так может, им это, — Тарас переглянулся с Хамоном, — рты скотчем заклеить?

— Кино насмотрелся? — изумилась Фара. — Да меня тут половина дома знает, а благодаря этой сучке, — она показала взглядом на меня, — уже и того больше. Завтра начнут трындеть, что я кого-то с заклеенным ртом в багажник грузила!

— Не надо в багажник, — захныкала я.

Фара ушла, а Тарас наполнил новый стаканчик и протянул мне.

— Пей! — приказал Хамон.

Я подчинилась.

Водка колючим комом застряла в горле, и я закашляла.

— Держи! — Хамон всучил мне бутылку колы.

Я сделала несколько глотков.

— Ещё! — Тарас наполнил стаканчик снова.

— Вы что? — возмутилась я.

— Дай ему, — предложил Хамон и показал взглядом на Мишку.

Я, с какой могла благодарностью, посмотрела на Хамона. Он едва заметно улыбнулся. Есть! Между нами появилась ниточка понимания. Рольгейзер всегда говорила, что надо ловить любые подвижки в мимике мужчины и тут же реагировать. Нужно было развивать успех.

Я подмигнула Хамону.

Он улыбнулся шире. Снова сработало! Видимо задели его слова Фары, и я была со своим вступлением кстати.

«А что если я ему понравилась? — осенило меня. — Конечно! Чего бы и нет?»

— Благодарствую! — рассыпался тем временем в благодарностях Мишка. Он был счастлив. Ещё бы, на халяву наливают! А что убьют скоро, так и что с того? Что его здесь держит? Не сегодня, завтра скопытится, или сиганёт с балкона, спасаясь от чертей, наводнивших разом квартиру.

Тарас снова вернулся ко мне. Я безропотно подчинилась и выпила. Стало хорошо и одновременно тошно. Грудь сдавило тисками тоски.

— У-уу! — завыла я протяжно и вдохновенно.

— Чего это с ней? — опешил Тарас.

Он стоял со стаканом над Мишкой.

— А ты как думаешь? — спросила я сквозь слёзы. — Небось, сам умирать не скоро будешь? А я сегодня!

— Сама виновата! — ответил он и приказал Мишке: — Пей!

— Я глупая! — выла я. — А ведь у меня могли родиться дети!

— Кому такая мать нужна? — удивлял Тарас. — Снюхалась с бомжами, трахаешься с кем попало!

— Что? — От возмущения у меня разом высохли слёзы и я потребовала: — Повтори, что ты сказал?

— Что слышала!

— Ты меня силой, между прочим! — напомнила я.

— Тебе сколько лет? — спросил он и сам же ответил на свой вопрос: — Школу только закончила и не замужем, а я у тебя далеко не первый.

— Вот это сказал! — восхитилась я его нравственности позднего Толстого.

В принципе я плохо представляла, что это за писатель. Знала только, что от него в восторге во всём мире и что жил он очень давно. Ещё могла назвать его произведение, под названием «Война и мир», да перечислить пару героев. Один из них, Пьер Безухов, например, часто фигурировал в анекдотах, которыми сыпал Колька Контекст. Фразу я подслушала у Рольгейзер.

Появилась Фара. Она уже была одета в спортивный костюм и кроссовки. На голове кепка-бейсболка, которую девушка надвинула на глаза. Но всё равно было видно, что с лицом что-то не то. Оно было словно вылеплено из пластилина.

— Ты бы очки тёмные надела, — нашёлся Тарас.

— Ты что, идиот? — набросилась она на него.

— А что такого?

— Ночь на дворе, — ответил за Фару Хамон.

— Ночь половина беды, — уже более миролюбиво заговорила Фара. — У меня ведь теперь даже переносица мягкая…

— Так тебе и надо! — провыла я.

— Налей ей ещё! — приказала Фара Тарасу.

Я смутно помнила, как меня вели по подвалу, как споткнулась и упала на ступеньках. Ещё запомнила, как веселилась от объяснений Фары с таксистом. Она утверждала, что я её квартирантка, которая привела в дом мужика и напилась с ним.

Однако когда дело дошло до Мишки, таксист наотрез отказался укладывать его в багажник.

— Вы что? — возмущался он. — В своём уме? Меня на первом посту прав лишат!

Фара стояла с одеялом в руках, которое намеревалась постелить в багажник и рассеянно хлопала глазами.

— Держись, подруга! — подбодрила я её с заднего сиденья и закрыла глаза.

В машине было тепло и уютно. Мурлыкала музыка…

Глава 28. Я его люблю

— Давай, Тарас! — подбадривала Фара.

Тарас навис над моей головой, с ножом в руке, закрывая своим силуэтом Хамона.

— Нет! — протянула я капризно. — Пусть меня Хамон убивает! Я его люблю!

Действительно, какого чёрта эти двое будут наслаждаться тем, что сейчас зарежут меня? Пусть лучше Хамон! Он парень что надо!

— Вот даёт, дура! — восхитился Тарас и отступил.

— Ну чего же ты? — нервничала Фара. — Уже светло. Их ещё закопать надо.

— Давай ты? — с этими словами Тарас протянул нож ей.

Она отпрянула и нервно выкрикнула:

— Нет уж, с меня хватит!

— Ты эту кашу заварила, — вмешался в разговор Хамон. — Тебе и расхлёбывать!

— Ишь ты, как заговорил! — изумилась Фара. — Неужели влюбился?