Принц новогодних мандаринов

Самочувствие Полины улучшилось и после трех дней её отпустили домой, лечится. Выдали для лечения " мои" препараты. Связи с ней не было. Я начал опять сходить с ума.

Вечером того дня, не удержался и поехал в её двор. Не знаю, что мною двигало, но я был адекватен. Без неё вообще нет смысла жизни. У меня есть родители, друзья — но мало, пазл не складывается. Она пробралась под кожу. Я не могу. Хочу её. Хочу её любить и быть рядом.

Напротив её окон, на снегу выкладываю ПРОСТИ! ЛЮБЛЮ! теми самыми ненавистными мандаринами. Большие печатные оранжевые буквы на снегу. Прохожие смотрят с удивлением, на ящики мандарин, которые я выгружаю из своего авто.

— У вас акция какая — то? — спрашивают подошедшие девушки.

— Распродажа? — тут же подхватывает женщина с ребёнком.

— Флешмоб! — усмехаюсь в ответ.

Люди проходят мимо, одни улыбаются, другие говорят мне, что зря перевожу фрукты. Да, рациональности и логики в моем поведении нет, но я не знаю, как обратить внимание Льдинки на меня!

Начинает темнеть и холодать. Я по — прежнему во дворе Полины.

Оставшиеся мандарины раздал прохожим. Сделал поставку от магазина отца — двадцать пять ящиков мандарин по десять килограмм в каждом. В глазах рябит от оранжевых пятен. Моя надпись заняла всю детскую площадку.

— И зачем? — слышу вопрос сверху. Подняв голову замираю. Полина стоит в пуховике, на балконе.

Подхожу впритык к дому, чтобы сократить наше расстояние.

— Хочу поговорить! — отвечаю, любуясь. Вроде уже не такая бледная, как была в больнице. Румянец на щечках, — Я не могу без тебя.

Реально ведь не могу. Воздуха не хватает. Задыхаюсь. С ума схожу от мыслей, что не знаю, как она, где, чем занимается. Что я не могу быть рядом.

— А я не хочу! Не стой тут, замерзнешь! — бросает она и собирается уходить с балкона.

— Как твоё здоровье? — интересуюсь. Выражение её лица меняется.

— До Рождества осталось два дня! У вас нет шансов! На что хоть спорили? — усмехается она.

— Перестань! Я не причём! Давай поговорим, можно я подымусь? — спрашиваю у неё, с надеждой в голосе.

— Я не хочу тебя ни видеть, ни говорить с тобой! — шипит она, — Егору или Игорю, как там его, — привет!

— А ты взьелась так, может потому что к нему ещё чувства испытываешь, а я так — раны залечить! — сносит мою крышу. Как до неё достучаться?! Не выдерживаю и язвлю в ответ.

Вижу её лицо. Дурак. Перегнул. Она срывается и убегает с балкона.

— Полина! Полинаааа! — ору ей в след. Грудь опять сдавливает. Не хочу её терять. Абсурд — влюбиться за такой короткий срок. Но видимо пришло моё время — найти свою половину. Только вышло всё нелепо и печально.

— Чего орёшь? Не выйдет она уже! — на балконе появляется деда Коля.

— Да понял я уже! — облокачиваюсь на крыло своей тачки. Ничего не радует. Жизнь проходит мимо. Я хочу её вернуть!

— Езжай домой, а то только хуже сделаешь! — бросает дедушка Льдинки, подкуривает сигарету.

— Уже сделал! — бросаю ему. Не сдержался! Ткнул её.

— Молодость и глупость рядом ходят! — усмехается дедушка Полины, — Спасибо за помощь в больнице.

Киваю головой и сажусь в машину. Еду к Матвею. Хочу поговорить, не могу сидеть дома. Да и Матвей просил встретится, есть разговор. После нового года, мы все дни проводим в основном дома. А Матвей так и вовсе живёт с отцом в доме. Теперь, после новости о его сводной сестре, я понимаю почему. Не хочет бросать отца — ведь он один останется. Вместе им веселее. Немного обидно, что друг не поделился с нами и столько лет молчал, что его мать ушла из семьи. Но видимо, на то были свои причины. Об этом мы ещё поговорим с ним. Пока мои мысли заняты Льдинкой и Пашей, который по — прежнему ещё не дома. Над которым, повисли пару статей уголовного кодекса.

Захожу без препятствий, мы с пацанами всегда тут желанные гости. Николай Петрович Соколов — отец Матвея, всегда нам рад. Часто проводил вечера с нами, играя в карты, иногда даже в плейстейшен. Молодец мужик, я его уважаю.

Матвей сидит на кожаном диване в гостиной, перед плазмой и щёлкает кнопками пульта. Вижу, что мысленно он где — то далеко.

— Привет, Братан! — протягиваю руку и сажусь на другой диван, стоящий напротив.

— Привет Андрюха! — улыбается друг и тут же опять его взгляд становится задумчивым, — Как дела с твоей девчонкой?

— Моей ли, теперь вопрос! Никак! Не хочет — ни видеть, ни разговаривать! — выдаю как на духу. С пацанами мы всегда были откровенны во всем, во всяком случае я так считал и думал, до этого Нового года.

— Ты ж не виноват! — хмыкает он в ответ.

— Я понимаю. Но она не даёт мне шанса объяснить это! — говорю Матвею, — Никогда не было так трудно. Я засыпаю с мыслями о ней, просыпаюсь и думаю о ней. Черт, да я ни есть, ни спать не могу! Хочу быть рядом с ней!

Запускаю руку в волосы.

— Сложно всё это! Вот как доказать девчонке, что ты не виноват? Как сделать, чтобы она дала тебе шанс? — произносит Матвей, не фокусируя взгляд на мне. Мне кажется, что сейчас даже, он говорит не про мой случай.

— А самое главное, как удержать её и не накосячить? — фыркает Сокол.