Принц Парк Авеню (ЛП)

— Мне нравится цвет, — сказал Сэм, глядя на картину, выставленную на сцене.

Мне, на самом деле, она нравилась, и я была рада, что он выбрал ее. По своим цветам она напоминала яркие мультики, в которых присутствовали сильные мазки. Они казались веселыми.

— Ты хочешь сделать ставку? — спросила я.

Он качнул головой.

— За это я тебе и плачу.

Я не стала говорить ему, что никогда не делала этого раньше, поскольку он был прав. Это была исключительно часть моей работы.

В зале на несколько секунд до начала торгов установилась полная тишина. Организатор торгов представил картины, рассказав немного о происхождении и композиции картин, все это мы прочитали в каталоге, — и прежде, чем я успела перевести дыхание, начались торги. Один из участников торгов давал указания посреднику по телефону, не давая возможности никому подобраться к картине. Мой план состоял в том, чтобы выждать, пока один из первых участников торгов не выпадет, только потом поднять свою карточку с номером. Но я даже не успела ничего сказать, потому что буквально за несколько секунд была достигнута максимальная ставка, и картина ушла с молотка.

— Извини, — прошептала я, торги продолжились.

— Не стоит, — ответил он. — Оказывается, это очень весело. Напоминает старые добрые времена, когда я продавал вещи на улице, зарабатывая большие деньги. Там все разодевались в красивые одежды.

— Улица? — спросил я. — Когда ты это делал?

— И, поверь мне, люди там пахли намного приятнее.

Неужели родители заставляли его зарабатывать на колледж или типа того?

Наш следующий лот был ню литография Дега, которая шла с остальными, и он готов был купить ее. Торги начались с высокой отметки в сорок тысяч долларов. Мы могли согласиться на семьдесят пять. Я поощряла всячески Сэма не разбазаривать деньги, возможно, я сама была слишком консервативной. На шестьдесят торги застопорились, и я ухватилась за карточку, готовая поднять вверх руку. Я чувствовала, что Сэм наблюдает за мной, но я не смотрела на него. Когда были провозглашены шестьдесят пять, я посчитала это нашим шансом и подняла наш номер. Организатор аукциона признал мое заявление, ткнув в мою сторону пальцем.

— Семьдесят пять? — спросил он претендента впереди, который поднимал ставку с самого начала. Он кивнул, словно мы не делали никакой ставки, перекупив, картина ушла к нему. Господи.

Я сидела в кресле, покачивая головой, совершенно не веря тому, что происходило.

— Не столь важно, — прошептал Сэм. — Правда. Это всего лишь очередной опыт. — И в том, как он произнес слово «опыт», мне захотелось почувствовать его язык на своей коже и его руки на своих бедрах. Я сильнее сжала рукоятку клиентской карточки.

Следующим был натюрморт Брейгеля — самый дорогой из трех лотов, на которой мы договорились с ним сделать ставку. Я была удивлена, что Сэм выбрал его из моего короткого списка, на что следовало обратить внимание, поскольку в этой картине не было ничего привлекательного, особенно для тех, кто совершенно не разбирался в искусстве, этот натюрморт казался настолько традиционным на первый взгляд. Но если бы вы внимательнее неторопливо посмотрели на него, эта картина стала бы оживать перед вашими глазами и раскрывать свои тайны при каждом взгляде. Тем не менее, это было отличное вложение денег и у нас имелся хороший шанс заполучить его при нашей самой верхней ставки — в один и два миллиона.

У меня вспотели ладони, пока я перекладывала карточку из одной руки в другую. Мне не хотелось, чтобы Сэм ушел с торгов с пустыми руками, и также не хотелось, чтобы он решил, что я полностью некомпетентна, установив такую маленькую границу верхней цены. Сэм нежно взял меня за запястье.

— Все будет хорошо. Что бы ни случилось, этот день не будет лучшим или худшим днем в моей жизни.

Он был прав. Слава Богу, мы были живы и здоровы и не больны раком. Его слова замедлили стук моего сердца. Что бы ни случилось, в конце концов, это не конец света.

Как только начались торги, я была вынуждена перевести взгляд на сцену. Мне следовало полностью сосредоточиться на том, что происходило передо мной, но также мне хотелось узнать, какими были лучшие и худшие дни в жизни Сэма Шоу.

Цена поднялась благодаря ставкам по телефону до восьмисот тысяч, тут же выбыли все участники торгов, кроме одного в зале и одного по телефону, создавая друг другу конкуренцию. Когда цена стала миллион остался только претендент по телефону. Я подняла клиентскую карточку, глубоко вздохнув. Вот черт. Я готова была потратить огромное количество чужих денег. Я надеялась, что правильно выбрала момент и сейчас не провалюсь. Моя заявка была признана организатором, я повернулась к Сэму, который спокойно кивнул мне.

Мы продолжили торги, цена поднималась все выше и выше с каждым шагом на двадцать тысяч, пока не достигла одного миллиона восемьдесят тысяч, раздался стук молотка и картина стала нашей.

Дерьмо.