Принц-пират

— Давным-давно. — Он пожал плечами. — Лазар был мальчиком. Ты знаешь эту историю, Аллегра. Перевал Дорофио, ночь великой бури. Десять минут десятого. Двенадцатого июля 1770 года.

Она уставилась на него:

— Не понимаю. Вчера ты говорил, что ты — пират.

Лазар устремил взгляд вдаль.

— Тебе судить, Аллегра. Что ты видишь, когда смотришь на меня?

— Ты совершенно серьезно утверждаешь, что ты — сын короля Альфонса?

— Не важно, кто я. Я просто мужчина, а ты — женщина. И только это имеет для нас значение.

— Если Господь предназначил тебя для того, чтобы ты правил островом Вознесения и защищал его, то очень важно, кто ты. Если ты — это он, то не должен отворачиваться от своей судьбы и обрекать свой народ на страдания. Нельзя противиться воле Господа.

— Бога нет, Аллегра.

Она подняла глаза к светлеющему небу и протяжно вздохнула:

— Если ты — он, зачем тебе понадобилось изгонять нас с острова Вознесения?

Лазар молчал, и лицо его было совершенно непроницаемым.

Аллегра попыталась по-иному проверить его.

— А как ты убежал от разбойников?

— Это были не разбойники, а специально подготовленные наемные убийцы, твой отец нанял их, а мне просто повезло. Нет-нет, это не было везением. Мой отец отдал свою жизнь, чтобы я мог бежать… И его жертва не стоила того.

— О, не говори так. — Аллегра потянулась к его руке, но Лазар отстранился. Она удрученно покачала головой, не зная, чему верить.

— Как я хотела бы что-нибудь сделать для тебя!

— Отдайся мне, — ответил он, не отрывая взгляда of горизонта.

— Это не выход.

— Для меня — выход.

— Нет, только посмотри на себя! — воскликнула она. — Кто бы ты ни был, ты же совсем потерянный человек. Почему ты не пытаешься понять, что мучает тебя? Посмотри на свою жизнь! Ты сильный, умный, отважный — почему же довольствуешься столь малым? Ты мог бы иметь гораздо…

Его низкий холодный смех прервал ее:

— Умная, возвышенная сеньорита Монтеверди! Опять это презрение. Я уже узнаю.

— Презрение? О чем ты говоришь?

— О твоем презрении ко мне, моя маленькая высокомерная пленница. Вот почему ты не позволяешь мне любить тебя.

— Невозможный человек! Таков твой вывод? Что мне ответить на это? Я испытываю вовсе не презрение к тебе — ты вселяешь в меня ужас.

— Ужас? — переспросил Лазар и поморщился. — Нет!

— Да, ты вселяешь в меня ужас. Прошу прощения, если я не горю желанием отдаться человеку, чьи намерения по отношению ко мне колеблются между желанием убить и стремлением соблазнить, возможно, наградить ребенком, а потом бросить в каком-нибудь чужом месте одну. Ты пугаешь меня, — продолжала она, — потому что эгоистичен, необуздан и неотразим. Я не игрушка. Моя жизнь — не игра. У меня есть чувства, есть права. У меня есть сердце!

Он пожал плечами:

— Ты дала клятву.

— Да, но какой выбор ты оставил мне? Как бы поступил любой другой на моем месте? Что бы ты сделал?

— Ну как же, дорогая, я же бежал, — обронил Лазар безжизненным, холодным голосом. — Я позволил им всем погибнуть и спас собственную шкуру.

— Нет, ты не сделал бы этого.

— А вот и сделал. Именно это я и сделал. Вот такой он, твой Принц. — Лазар снова взглянул на море. — Ты не меня боишься. Ты боишься полюбить меня, и не могу сказать, что виню тебя за это. Люди, любившие меня, в конце концов погибали. Но, видишь ли, я не оставлю тебе выбора. Ты теперь принадлежишь мне, нравится это тебе или нет.

— Мне это не нравится, совершенно не нравится.

— Попробуй бежать, — холодно посоветовал он. — И посмотрим, что произойдет. Дай мне повод взять то, что я хочу от тебя, пусть даже против твоей воли. Да, я очень желаю тебя. Чертовски желаю! — Лазар повернулся и поцеловал ее, прижав спиной к сосновой мачте.

Аллегра оцепенела от ужаса, уверенная в том, что сейчас разобьется насмерть, сломает шею о палубу, которая была в ста футах под ней, и все из-за его поцелуя, будоражащего ее чувства. Лазара это явно не волновало. Его рот припал к ее губам с безжалостной, обжигающей страстью.

— А теперь вам страшно? — грубо спросил он, но не дал ей ответить. Его настойчивые, злые поцелуи подгоняли ее к краю зиявшей в душе пропасти. Его жажда проникала в душу Аллегры все глубже и глубже.

Она упорствовала, не желая поддаваться ему, и ухватилась за Перила. Аллегра трепетала. Даже кончики пальцев покалывало от желания прикоснуться к нему, но она сдерживала себя.

«Какой парадокс! — думала она. — Безупречный рыцарь, выдуманный мной, превратился в демона, в любовника, от которого нельзя скрыться».

Человек крайностей, неистовый, опасный, он был намного страшнее, чем предполагала Аллегра, но ее тело трепетало, желая Лазара, его рук, поцелуев — даже самого его беззакония.

Лазар отстранился, тяжело дыша.

— А теперь скажи мне, что это не выход. Она не могла ничего сказать. Аллегра прижалась головой к мачте, закрыла глаза и попыталась прийти в себя. Наблюдая за ней, Лазар тихо и горько усмехнулся:

— Ну разве ты не рада, что я сохранил тебе жизнь?

Она посмотрела на него, слегка дрожа, потом обратила взор к горизонту.

Они сидели рядом, не касаясь друг друга, когда взошло солнце.

Глава 12

Какая ужасная ситуация!