Принц по ГОСТу

Тише… Тише… Я склонился над ней, поглаживая ее щеку и шею, проводя рукой по ее ключице, а потом, осторожно, опустил губы и спрятал поцелуй на ее шее… Едва-едва касаясь губами, я скользил по ее обнаженному плечу, проводя пальцами нежные линии по изгибам ее тела. Я прикладывал губы голубой венке на шее, чувствуя, как она пульсирует, целовал ее тонкое запястье, бережно приподнимая руку, и ловил ее пульс холодными губами…. Я могу слушать биение ее сердце бесконечно…

Понимаю, что так делать нельзя, но … Я поднял глаза, глядя на ее лицо. Мои губы едва прикоснулись к ее теплым, сухим и полуоткрытым губам, нежно скользя по ним поцелуем. Вот как так можно, а? Ей скоро уже вставать! Как сложно удержатся на этой грани нежности, как сложно прикасаться к ней так, чтобы не разбудить ее, глядя на ее опущенные веки… И так каждую ночь. Моя рука лежала у нее на груди, а я чувствовал губами биение ее сердца, ловил его, целуя теплую кожу… Я оставил прощальный поцелуй, осторожно прикрывая его следы рубашкой, а потом с улыбкой смотрел, как бантик сам осторожно завязывается на ее груди, пряча мои поцелуи…

Она не захочет больше любить, потому что боится смерти. Я не умею любить, потому что с детства меня учили любить только себя.

«Перенести урок на три часа позже!» — пишу я на стене, вспоминая каждый поцелуй, спрятанный под рубашкой и одеялом.

***

Я проснулась, чувствуя, что еще одна такая ночь, и мне крышка. С трудом встав с мятой кровати, я сонно трясла головой.

— Доброе утро, Настя! — сладко зевнула я, глядя на свое мятое отражение в зеркале. — Пора продолжать почетную миссию «из соплежуя в мужика»! Так, что у нас по расписанию?

И тут мне на колени из ниоткуда упала голубая роза.

— Слушай, — фыркнула я, сбрасывая с колен гербарий на пол. — Понимаю, что ты любишь розы!

«Я ненавижу розы», — проступила надпись на стене, пока я пыталась расчесать волосы, вдыхая запах вареной картошечки на серебряном блюде.

«Я просто хочу сказать, что твоя мечта несбыточна!», — проступила на стене новая надпись, пока я продирала волосы и заспанные глаза. Где-то по замку разгуливал готовый инфернальный демотиватор, даря всем с утра заряд пессимизма.

— Слушай, и ежику понятно, что любить мне нельзя! — нервно огрызнулась я. — И не нужно напоминать мне об этом каждое утро! Слышишь, юный натуралист, не трави душу с утра, договорились? Нельзя, так нельзя! И что с того? Многие люди живут без любви!

«Твоя мечта сделать из них, как ты говоришь «настоящих принцев» несбыточна! Я хочу, чтобы ты с этим смирилась!», — заметила надпись на стене, пока я с остервенением вычесывала узел на волосах. «То, что ты видишь, и есть настоящие принцы!».

Я протяжно зевнула на зависть всем волкам в лесу, требовательно пиная шкаф.

Гардероб не выдержал и выпустил оттуда комок тряпок. Мне жалко новое платье! Ну не буду же я в нем ходить на уроки?

— Послушай, — закатила глаза я, начиная утренние раскопки. — Я действительно хочу сделать из них тех самых прекрасных принцев, о которых пишут сказки! Или на худой конец — приличных королей! Может, Академия — это их единственный шанс! Кстати…

Я даже остановилась, присматриваясь к стенам с подозрением.

— А что означала первая роза? — я прищурилась, но ответа не последовало. Женская проницательность пожала плечами и развела руками, а потом махнула, мол, не заморачивайся!

Я снова стала рыться, пока не откопала мешковатые и короткие штаны, сапоги на два размера больше и рубаху. Сверху я накинула ту самую черную хламиду. Я уже видела себя на обложке модного журнала «Рыболов». Понимаю, что фигуры делятся на два типа — «девяносто, шестьдесят, девяносто» или «плачь в уголке», а огромная несуразная пушистая хламида на голосе тело безбожно щекочет мои «плачь в уголке» и нервишки всех любителей моды.

— Тык-дык! Тык — дык! — с потолка посыпалась штукатурка, а на трюмо рухнул кусок алебастровой лепнины.

Внезапно мне показалось, что затряслись сначала стены замка, а потом мои поджилки. Раздался такой грохот, от которого складывалось впечатление, что неподалеку проходит слоновий забег.

— Тык-дык! Тык — дык!

Я смотрела на потолок, понимая, что если там проходит скачка, то сейчас туда поднимется одинокий торрент и устроит массовую раздачу! Не дожидаясь следующего заезда, я пулей вылетела из кабинета, глядя, как сотрясаются портреты, и лопается штукатурка от этого таинственного «тык-дык». Это что происходит? Я мчалась по коридору, забыв про то, что у меня на столе стынет завтрак… Топот стих… Одна из дверей восточной галереи была приоткрыта… Я услышала стук по полу и требовательный голос Ардена: «Всем вернуться обратно на позиции!». Я сначала не поняла, а потом послышался такой ужасающий скрежет, что пришлось распахнуть дверь…

— Итак, господа. Вы — будущие короли. А короли, как известно, должны уметь поднимать боевой дух своей армии. Стратегии ведения войны мы рассмотрим на последующих уроках, а сегодня мы будем учиться поднимать боевой дух. Все принесли мечи? — Арден стоял возле окна, опираясь на трость. — Седлайте коней!