Принц по ГОСТу

– Как бы так тебе сказать, чтобы тебя не сильно расстроить… Эм… Спустя двадцать лет нужно искать не восьмилетнюю девочку, а двадцати восьмилетнюю девушку… – Я была осторожна, как сапер на минном поле чужой самооценки. – А если это было… ну… например, сто лет назад, то…

Я смотрела на лицо дракона, который вспомнил математику, и понимала, что язык мой – враг мой. Он смотрел на меня так, словно я только что действительно убила его.

– Но я верю, что ты обязательно найдешь ее, – улыбнулась я, надеясь приободрить его, но на меня смотрели так, словно целый мир с грохотом рухнул, а осколок мечты больно ранил душу. – Элберт!

– Тебе прямо и направо. Там будет большое дерево, – глухо заметил дракон, словно не видя меня. – Не ошибешься…

– Элберт! – взмолилась я, глядя в его глаза. – А вдруг это было совсем недавно? Лет двадцать назад? Или тридцать?

– Я посчитал… Это было больше ста лет назад, – услышала я голос. Да, для того чтобы убить дракона, не обязательно быть рыцарем, как показывает практика. Он обернулся драконом и взлетел, даже не взглянув на меня.

– Ну вот зачем, – хныкала я, укоряя себя и чувствуя, как жар стыда, подкатывает к моим щекам. – Зачем я это ляпнула… Может, он только и жил надеждой ее встретить… Хотя с другой стороны, нет ничего страшнее ложных иллюзий…

Ноги вынесли меня к огромному даже по меркам этого вековечного леса дереву, рядом с которым был собран из даров природы ветхий, но большой шалаш, как бы намекая на то, что начало рая с милым уже положено. Причем криво.

– Тук-тук! – Я изобразила стук, слыша, как внутри шалаша кто-то кряхтит. Я натянула на себя улыбку, которой научилась у коммивояжеров. «Кто ходит в гости по утрам? Кто нам приносит всякий хлам?» – мысленно прокручивала я, вслушиваясь в шорох, который доносился из будущего рая.

– Входите в кабинет! – послышался суровый голос, а я почувствовала себя девушкой на побегушках, мнущейся возле начальственной двери. – Только дверями не хлопать!

Я отогнула какую-то тряпку, вступая в сакральный мир, благоухающий брутальным ароматом немытого тела. В этот момент я очень скептически относилась к этому шаткому эдему. Я опустила тряпочку, глядя, как сквозь дырявую крышу падают лучи света.

– Я же сказал! – сурово заметил счастливый лохматый владелец самостроя. – Не хлопать дверьми! Выйди, постучи и зайди снова!

Глава шестнадцатая С милым рай и в шалаше…

Я умею обеспечить семью.

Неприятностями.

Я закатила глаза, снова выходя из шалаша и раздраженно сдувая прядь волос с лица. Набрав воздуха в грудь, я торжественно изобразила одинокого ленивого дятла. Из шалаша раздалось сиплое и высокомерное: «Войдите!» Я осторожно отогнула ветошь, опуская ее так, словно пытаюсь попасть домой после удачного дня рождения подруги, повторяя себе: «Веди себя как обычно!», – слыша, как в комнате ворочаются родители.

– Ну вот опять! А ноги вытирать тебя не учили? – насупился дед, пока я смотрела на мусор, устилающий пол его шалаша. Молча сопя, я снова отогнула «дверь» и стала демонстративно шоркать ногами по траве. Вот так всегда! Пришла любовь, вся такая счастливая, радостная, просто влетела на крыльях, а тут раздается гнусавое: «Стучаться надо! А ноги вытирать не учили?» Нет, Купидону определенно проще, чем мне, ибо он поражает дистанционно…

– Достаточно! Присаживайся! Только дверью не хлопай! Не в шалаше живешь! – На меня смотрел грязный заросший дед в лохмотьях и с белесыми рыбьими глазами навыкате, спрятанными под кустистыми седыми бровями. – Здороваться тебя не научили! И что за неподобающий вид! Ты в кабинет к ректору пришел!

Я шумно втянула воздух, чувствуя, что мой словарный запас, который может емко охарактеризовать ситуацию, очень просится наружу. Амуру имени меня срочно нужен противогаз!

– Я вызывал тебя! Твое поведение просто безобразно! Ты – позор Академии! Ты проявил неуважение к ректору! – авторитетно заявил «пострадавший», пугая меня, вестницу любви, своим половым детерминизмом.

– У меня для вас письмо! – терпеливо и доброжелательно заметила я, протягивая ему послание. В следующий раз пусть расписывается в получении!

– Хм… – прищурился «ректор», сопя и насупив кустистые брови. Он почесался и снова уставился на бантик с некоторым подозрением. – Это – очень важное письмо! Я его ждал!

Уже легче! Я-то думала, что придется на пальцах объяснять ему про тычинки и пестики, а тут он сам, кажется, догадался по кокетливому бантику о цели моего визита. Нет, я бы сейчас с удовольствием занюхала бы конвертом, чтобы иметь возможность продолжить разговор.

– Оставляйте! – властно кивнул мне дед, хватая письмо, поворачиваясь ко мне спиной и ковыляя в сторону рассохшегося ведра. Он уселся на него поудобней, развернул письмо, даже не читая, и стал мять его в руках…

– Хорошая бумага! Сейчас я ее подпишу! – радостно бухтел дед, пытаясь помять ее как следует, но я бросилась к нему и выхватила из рук послание.

– А прочитать? – возмутилась я до глубины души столь циничным отношением к чужим чувствам.