Принц подземелья

Снейп ушел, а она сидела и думала о том, что, наверное, так никогда и не узнает всего о Северусе, слишком уж многое осталось у него за плечами. И всё же он постепенно, понемногу всё больше и больше впускал её в свою жизнь, доверяя скрытые от посторонних взглядов мысли, воспоминания, тайны, и словно оттаивал, становясь более открытым. Правда, всё это проявлялось только по отношению к ней. Когда они оставались вдвоем, он мог быть нежным и ласковым, иногда даже веселым, но стоило рядом появиться кому-то еще — и она словно слышала лязг опускающегося забрала…

Ей вспомнилось, как недавно она спросила у Северуса, сохранились ли где-нибудь его детские фотографии.

— Совсем немного, — ответил он, — и там нет ничего особенно интересного… Хотя…

Он попросил Лили подождать пару минут, шагнул в камин, сказав на ходу «Хогвартс», и очень быстро вернулся с довольно большим старинным ларцом. Снейп долго снимал с него охранные чары, наконец открыл крышку и принялся выкладывать на стол разные бумаги, бормоча себе под нос: «Не то… Это тоже не интересно…», пытаясь найти нечто, что он считал достойным её внимания.

Лили осторожно прикасалась к листам пергамента, многие из которых выцвели и пожелтели. В основном это были патенты на зелья, какие-то письма, листы, покрытые непонятными и, по–видимому, важными только для одного Снейпа записями. Она узнала свернутый в трубку пергамент, украшенный золотыми кистями и министерской печатью — наградной документ к ордену Мерлина I степени, — у её отца был такой же. Ничего особенно ценного, на её взгляд, здесь не было, и она так и не поняла, зачем на ларец было наложено так много запирающих заклинаний.

Она принялась аккуратно выуживать из пачки бумаг фотографии. Перед ней оказывались незнакомые лица, в большинстве своем глядящие не слишком приветливо и хмурящие брови. Снимки с каких-то зельеварческих конгрессов; Хогвартский выпуск — молодые ребята в форменных мантиях стоят вокруг приторно улыбающегося и машущего рукой толстяка в бархатном жилете… На одной фотографии Лили с удивлением узнала Кобруса: он, Северус и какой-то незнакомый ей человек отталкивающей наружности пили вино в роскошной гостиной старинного особняка.

И везде Северус был примерно одинаковый: всё та же прическа, неотличимые одна от другой черные мантии и то же самое застывшее выражение лица, к которому она привыкла за годы учебы в школе. Лили перебирала снимки; перед ней представали мгновения и лица, выхваченные из жизни Северуса. Его возраст словно материализовался для неё, превратившись из цифры в череду событий и фактов, к которым она не имела никакого отношения и о которых почти ничего не знала…

— Вот! — воскликнул вдруг Снейп и протянул ей большой снимок, который когда-то явно был вставлен в рамку. — Это мы с бабушкой.

…Лохматый черноволосый мальчишка выглядывал из-за плеча пожилой женщины, обнимая её за шею и время от времени прижимаясь щекой к её щеке. Северусу было лет пять или шесть, но черты лица легко узнавались: те же тонкие губы, черные глаза и слишком длинный для ребенка нос. Но выражение его лица… Такого выражения Лили ни разу не видела у Снейпа и была совершенно уверена, что уже никогда не увидит. Он улыбался во весь рот, так широко, что была видна дырка от выпавшего молочного зуба, и эта улыбка совершенно преображала его лицо; его глаза светились детской чистой радостью, и было очевидно, что он абсолютно счастлив.

Лили пораженно глядела на фотографию. «Что нужно было сделать с человеком, чтобы навсегда убить такую улыбку?» — горько подумала она.

С трудом оторвав взгляд от сияющего мальчишеского лица, Лили посмотрела на пожилую женщину, которую обнимал Северус. Они не были похожи: черты её лица казались более правильными и мягкими, и, вероятно, в молодости она была довольно привлекательна. Но улыбалась она так же тепло и открыто, и морщинки вокруг её глаз лучились таким же счастьем, что и у внука.

— Ты похож на неё… — тихо сказала Лили.

— Разве? — удивился Снейп. — Никогда так не думал.

— Похож, — упрямо повторила она.

Потом Снейп показывал ей и другие фотографии, но эта запомнилась ей больше всех, настолько необычным было произведенное ею впечатление. И теперь она снова вспомнила эти смеющиеся глаза и беззубый рот и подумала о том, что если у них когда-нибудь будет сын, то она приложит все усилия, чтобы он не разучился так смеяться.

Где-то через полчаса в камине вспыхнуло, и из него вышел Северус, держа в руках склянку с зеленоватой жидкостью. Он поставил её на каминную полку и, обращаясь к Лили, сказал:

— Его пора будить.

— Может, не стоит? — с сомнением спросила Лили. — Пусть поспит, ему это, наверное, нужно…

— Нет, хватит, — сказал Снейп и, поймав её недоумевающий взгляд, пояснил: — Ты же понимаешь, что это не просто сон?

Лили кивнула.