Принц-потрошитель, или Женомор

Да, на фоне всей этой гигантской работы, среди бесчисленных кип хлопка, емкостей с каучуком, мешков кофе, гор риса, пеньки, арахиса, всевозможных изделий заводов Пюсте, среди отливающего серебром, словно тела гигантских рыбин, литья, бухт тонкой стальной проволоки, бараньих туш, груд консервов, штабелей клеток с цыплятами, гор мороженого мяса, россыпей значков с изображением Сакре-Кёр, стопок пластинок с рапсодиями Листа, среди огромных куч бананов, стального проката т-образного сечения существует еще и язык: слова и названия всяческих вещей, речи на граммофонных пластинках и древние руны, немного португальского, китайского плюс к тому цифры и фабричные ярлыки, промышленные патенты, почтовые марки и проездные билеты, бланки коносаментов, сборники сигнальных кодов и аббревиатур беспроволочного телеграфа — язык все это впитывает, обретая зримую наполненность, ведь он является отражением суммы человеческих познаний, а вместе с ним преображается и поэзия — отражение ума, который ее порождает, и лирическое чувство, каковое есть способ существования и переживания эмоций, и кино, это ожившее демотическое письмо, предназначенное для нетерпеливых толп безграмотных людей, и газеты, потерявшие представление о грамматике и синтаксисе, чтобы эффектнее поражать читателя типографскими заглавиями-плакатами, и исполненные чувствительности витринные ценники под каким-нибудь галстуком, разноцветные афиши и гигантские светящиеся буквы, превратившие новую гибридную архитектуру городов в картину звездных скоплений, каждую ночь вздымающуюся к небесам, не говоря уже об азбуке дымов из труб под утренним ветерком.

Вечное «сегодня».

Сегодняшний день, исполненный глубокого смысла.

Все меняет свои пропорции, вид, угол зрения. Удаляется или приближается, скапливается, ускользает, смеется над нами, самоутверждается или доводит нас, да и себя, до полного отчаяния. То, что производится или добывается во всех пяти частях света, может оказаться на одном блюде или украшать одно платье. Мы вбираем в себя пот, пролитый кем-то ради добытого золота, за каждой трапезой, при всяком поцелуе. Все искусственно и реально. Глаза. Рука. Огромный ворох цифр, служащих обогащению одного из банков. Сексуальное напряжение заводов. Вращение колеса. Планирование крыла. Путешествие голоса по телефонному проводу. Ухо в каждом раструбе. Ориентация. Ритм. Жизнь.

Все звезды оказываются двойными, и, если разум приходит в ужас от мысли о бесконечно малом, которое только что обнаружили, как вы хотите уберечь от подобных потрясений вашу любовь?

n) ГОЛУБЫЕ ИНДЕЙЦЫ

Никогда не забуду, как мы поспешно ретировались из Нового Орлеана всего лишь через неделю после прибытия туда. Мы высадились из техасского ночного поезда, следовавшего из Сан-Антонио, чтобы присутствовать на свадьбе Латюиля.

Латюиль был нашим фактотумом.

Домашний лакей, посыльный, мастер на все руки, этот Латюиль был забавным субъектом, уж поверьте мне на слово. Он обнаружил нас в Вайоминге, подобрал прямо на платформе маленького вокзальчика около Шайенна и, представившись, предложил нам посетить Йеллоустонский национальный парк. В то утро у него на макушке красовалась фирменная кепчонка с надписью по-английски «Переводчик». Сам он был француз, уроженец, кажется, Морбиана, и откликался на имя Ноэль.