Принц, принцесса, белая роза

И ведь она, Юля, права! Своей правотой, естественно. Тебе её правота не нужна. Здесь важно, что нужно самой Елене? Но как это узнать? Хотя тебе ведь недавно сказали – чего она не хочет. Тебя видеть она не хочет! Без всяких причин… Так почему ты не желаешь с этим примириться?

Третья?.. Надо ли?.. А-а-а, третья пошла…

Почему не желаешь примириться? Любовь? Но ты ведь не знаешь: что это такое. Это просто громкое слово. Бессмысленное. Смыслом его наполняют поступки. Вот, например, готов ли ты исполнить любое её желание? Готов! Любое? Да. Без всякой патетики, типа «Лена, я делаю это ради вас!»? Да. Ну так и исполни! Она не желает тебя видеть! Вот и исполняй. Это и будет – любовь. Но тебя ведь ещё интересует: а почему-у? Значит, это не любовь никакая… А что тогда?..

Ох, надо бы сходить кое-куда… А то после четвёртой уже будет сложно… А домой, Славик, ты сегодня поедешь? Или будешь тут куковать?.. Надо бы поехать… Мама волноваться будет. И не могу уйти. Мне кажется, что она здесь, рядом. Что уйти – это будет ошибкой…

Так, – чет-вёр-та-я!, и кое-куда сро-очно…

Лена

На полянке, куда мы притащили все пакеты и сумки, было суетно. Кто-то ел, пил, шатался без понятной цели и смысла, подбрасывал дрова в костёр. Раз пламя уже на полную мощность жгут, то шашлыки, стало быть, готовы. Разгружаемся около импровизированного стола. Тот, кто привозит еду, не занимается её распаковкой. Замечаю некоторых преподавателей, как за столом, так и вообще вокруг. Но Вячеслава Игоревича среди них нет.

– Ба-а-а-рашек для Елены Прекрасной! – шутливо проблеял Тихон. – Бе-е-ег как зе-еницу ока! По вы-и-сшему распоряже-е-нию.

И протянул мне тарелку с мясом, зеленью, конвертиком лаваша.

– Спасибо, – беру, но кладу обратно на скатерть, заменяющую стол.

– Присаживайтесь, Коля! – Юлия указывает на брёвнышко для сиденья. – Угощайтесь… Где мясо?

– А где мой баран, БАРАН ? – грозно вопрошает Вера, нависая над Тихоном.

– Преподаватели все пришли? – я.

Тихон вертится между нами:

– Мясо вон там в мисочке, кого позвали, те и пришли…

– Вот ведь хамство, – негромко, но отчетливо произносит Вера. – Ни ко мне, ни к Юльке на защиту не пришёл. А Юльку там чуть не порвали, как говорят. А здесь сидит, разглагольствует небось: «Фафлычок седует есть с т’авками и ке’чупом»…

Но невозмутимый глуховатый Петрович, как ни в чём не бывало, продолжал чем-то хрумкать.

– Вячеслава Игоревича звали? – спрашиваю я.

– Данила звал, – хмуро говорит Тихон. – Коньяк наш ему относил. Сказал, что не придёт. Занят.

Мысленно делаю себе втык: «Дура № 2». Номер один – про привычный поход в столовку забыла, номер два – сама должна была коньяк этот отнести, это был и отличный повод, и возможность поговорить…

– Где Данила?

– Агитационная у нас во-он в том конце поляны, – указал Тихон.

Иду туда. Сейчас Данила показался мне почему-то похожим на баклажан. Зеленоватая рубашка, тёмно-синие штаны. В пиджаке, впрочем, ещё больше на баклажан был бы похож. Вокруг него стояли человек пять, им он что-то негромко втолковывал. Втискиваюсь между ними.

– Ты приглашал Вячеслава Игоревича на наш шашлык?

– Ле-енка! – он растопыривает руки и…

Обниматься, что ли лезет?.. Отступаю и разворачиваюсь правым плечом вперёд. К левому боку прижимаю свою розочку. Как будто защищаю её. Спрашиваю ещё раз:

– Приглашал?

– Славика-то. Конечно! Сказал, что занят… – тут он скорчил глумливую физиономию. – Интимное свидание у него…

– Не верю! – это вырывается из меня автоматически.

– Ле-енка! – опять растопырился Данила. – Да давай я тебя сам…

Но продолжение фразы комкает… Обращаясь ко всем, говорит пьяно и уверенно:

– Мужики! Ленка тоже с нами поедет! Мы там всё по высшему разряду ор-р-р-ганизуем…

– Ага! – саркастически восклицаю я.

Жгу его взглядом. Разворачиваюсь, чтобы уйти.

– Стой! – опять хватает меня за правое предплечье.

Да что это за привычка – людей хватать и тянуть?! Мгновенно концентрируюсь. Розочка моя в правой руке? – Прячу её под подмышкой и далее вниз опускаю, а левой рукой сильно бью кулаком по Данилиной руке.

– Пошёл вон!

От неожиданности он отпускает меня и отступает. Растерян?

– Ты чего, Лен?..

– Что, не ожидал? Не видел меня такой?! Я тебе тут ещё что-нибудь взорву!

Ага! Если найду, что взорвать!.. Я не всегда серьёзная и уравновешенная. Отступаю, полуразворачиваясь. Напоследок хочется сказать что-то совсем обидное. Бросаю через плечо:

– Клоун!

Удаляюсь. Опять делаю мысленный втык: «Дура № 3. Про «крысёныша» забыла». От нормального настроения, которое было после пробуждения в газельке, ничего не остаётся. Решительно иду на выход из лесной зоны. Слышу сзади шаги. Оборачиваюсь. Юля.

– Подожди… – говорит она. – Не спеши так… Ты сейчас…

Сбавляю шаг. Идём по тропинке рядом.

– Я сейчас в корпус. Сюда не вернусь. Платьице моё пусть у дяди Коли пока, позвоню, заберу. Тогда и костюмчик твой верну.

– Подожди, Лен…

Юлия тихонько прикасается к моему локтю, как бы останавливая, разворачивая к себе. Смотрю – она прячет глаза. Так бывает, когда ей надо сказать человеку что-то неприятное.

– Что, Юль?

– Я не хотела тебе говорить… – она, тихо.