Принц с опасной родословной

Сергей, конечно, сволочь и дрянь. Но смерти я ему не желала. Отправят по этапу – пусть, возможно, это пойдет ему на пользу. Но Ящер мог его убить. И свалить это дело на меня? Там же осталось столько моих отпечатков пальцев… И я же ему бутылочку оставила… Идиотка! Дура! Я ругала себя последними словами. Это надо же так вляпаться!

Оставалось только надеяться, что Вячеслав Николаевич хотел просто поговорить с Серегой. Позлить его. Утереть ему нос, как мужик мужику… Но что Ящеру нужно от Сереги? Конечно, узнать, кто велел Сереге его убить. А Серега уже тепленький… Да и Ящер с ним церемониться не станет.

Что было потом? Потом Вячеслав Николаевич явно позвонил своим людям (аппарат любезно предоставил прикормленный контролер) и велел прихватить меня. Немедленно. И отвезти на одну из своих баз. Значит, ему что-то сказал Серега. Свалил все на меня? Но что он мог на меня свалить? Что я велела Сереге убить Ящера? Астахов в это не поверит. Он-то не сумасшедший и точно знает, что мы с ним раньше никогда не пересекались. У меня не может быть к нему претензий. Хотя я могла действовать по наущению кого-то. Служить просто передаточным звеном, человеком, которому Серега поверит… И сюда меня привезли для допроса. Чтобы выяснить все детали. Правда, может быть и другой вариант. Меня временно хотят изолировать. Чтобы никому ничего не рассказала.

Внезапно мой взгляд упал на стол. Вначале-то я просто все бегло осмотрела, да и взгляд мой, пожалуй, после пробуждения был затуманенным. Теперь я увидела свою сумку и попросила ее передать. Олег выполнил просьбу. Я робко надеялась, что мне оставили сотовый, но, конечно, надеялась зря. Правда, все остальное было на месте, включая диктофон и фотоаппарат. И еще кое-что, специально спрятанное мною под подкладку… Я впервые в жизни добрым словом помянула Лопоухого и пожелала ему счастья в личной жизни и исправления формы ушей.

– Как насчет интервью из застенков, господа? – спросила я, обводя взглядом сокамерников.

Но для начала следовало выяснить, с кем я вынуждена делить нашу общую хату. Понимала: они могли меня знать, так как видели по телевизору, но я-то не знала, кто они…

Оказалось, это люди Ивана Захаровича, потерявшиеся у дверей клуба Ящера в ночь убийства депутата Ефимова и официанта, работавшего на Сухорукова. Парней, как и меня, усыпили какой-то гадостью и привезли в этот дом. С тех пор они тут и живут.

– Здесь, конечно, лучше, чем в «Крестах», – твердо заявил Олег. Я посмотрела на Толю – он кивнул. Оба, как выяснилось, провели по несколько месяцев в известном здании из красного кирпича. Олег, правда, не только там, но и в колонии. – Условия проживания, кормежка, скученности опять же нет. Мы вдвоем на двух шконках. Хотя теперь… – Олег многозначительно посмотрел на меня. Затем на меня посмотрел Анатолий.

– Юль, – откашлялся Толя, – ты уж нам скажи, с кем ты, сама…

– Будем спать по очереди, как в «Крестах», – объявила я свое решение. – По одному человеку на топчане. В сутках двадцать четыре часа, так что распределить одну шконку между двумя желающими – не проблема.

– Проблема – это когда ты рядом, – вздохнул Олег. – В «Крестах»-то, насколько тебе известно, только мужчины. Хотя многие хотели бы, чтобы СИЗО-1 объединили с СИЗО-5.[10] – Олег опять вздохнул.

Затем Анатолий вспомнил услышанную в «Крестах» информацию: в ряде арабских стран – или просто каких-то восточных – существуют общие тюрьмы для мужчин и женщин. Женщины до смерти боятся туда попадать – по понятным причинам. Олег тут же вспомнил про Латинскую Америку («Как все-таки отсидка в «Крестах» способствует расширению кругозора», – подумала я) и про то, что там считают: гуманнее лишить человека свободы, чем женщины, поэтому свидания с женщинами (необязательно женами и подругами, можно вызвать проститутку) разрешаются раз в неделю. М-да, мне тут, пожалуй, может не поздоровиться. Два молодых быка заперты со мной в замкнутом пространстве, где занять себя, в общем-то, нечем. Я не справлюсь с ними двумя, если только… Опять вспомнила про сумочку.

Под подкладкой был спрятан клофелин, не так давно выданный Лопоухим, который также провел со мной подробный инструктаж насчет его использования. Мне не довелось применить клофелин в ночном клубе, а назад его у меня не забрали. Я переложила его в свою обычную сумку – из той, с которой ходила в ночной клуб. Сейчас похитители его не изъяли. Изъяли только телефон. Вероятно, считали меня приличной и благонадежной журналисткой, а не проституткой-клофелинщицей. Хотя применять его все-таки следовало к похитителям, а не к товарищам по несчастью. С товарищами по несчастью надо договориться – или просить похитителей перевести меня в другое помещение. Я предпочту одиночное заключение.

– Полезешь – пожалеешь, – сказала я Олегу твердым голосом.

– А что ты со мной сделаешь? – прищурился он.

– Что-нибудь да сделаю.

– Есть чем? – подал голос Анатолий.

– Без комментариев, – ответила я.

Олег секунду разглядывал меня самым внимательным образом, потом хмыкнул, Анатолий подался вперед.