Принц Севера

— Пф, женщине становится одиноко, вот как.

— Если тебе одиноко с нами двумя по ночам, может, в следующий раз тебе стоит попробовать пригласить бандитскую шайку? — предложил Вэн.

Она обрушилась на него с ругательствами на языке трокмуа, так как не нашла нужных слов в элабонском. Вэн ответил ей на том же наречии. Прежде чем переплыть Ниффет (таща за собой на самодельном плоту свои драгоценные доспехи) и выбраться на берег в поместье Джерина, он пересек мрачные леса трокмуа и успел там кое-что перенять.

— Неужели ты позволишь ему так со мной разговаривать? — снова спросила Фанд у Джерина.

— Вероятно, да, — ответил тот.

Красавица схватила свою кружку и запустила ею в него. Ярость в ней явно преобладала над сдержанностью. Кружка приземлилась у него за спиной, окатив элем двух гончих, дерущихся за объедки. Собаки с визгом отскочили друг от друга. Фанд резко встала и, громко топая, понеслась по лестнице вверх.

— А здесь иногда бывает весело, — заметил Вэн, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Да уж, — согласился Джерин. — Но время от времени я бы с удовольствием поскучал в тишине и покое.

Этого ему давно не хватало, еще с тех пор, как он вернулся с другой стороны Керс, чтобы управлять поместьем отца, и особенно после того, как трокмуа и их колдун Баламунг захватили северные земли. Баламунг уже мертв, а его прах развеял ветер, причем так, что нечего оказалось даже похоронить, но слишком уж много трокмуа продолжали рыскать по эту сторону Ниффет, оседая здесь и лишь усугубляя политическую неразбериху.

Джерин опустошил свою кружку в более спокойной манере, чем это сделала Фанд, подошел к кувшину и снова наполнил ее. Некоторые из его вассалов уже надрались до бесчувствия. «Если тебе так приспичило поскучать, — подумал он, — то как-нибудь посиди и послушай их разговоры». Игральные кости, лошади, колесницы, урожай, женщины… никаких свежих идей, всегда одно и то же, только под разными соусами. Он тосковал по студенческим дням, по застольям в тавернах, где горячо обсуждались как хитроумные тонкости магического искусства, так и головоломные сложности исторического процесса.

Райвин Лис еще мог бы привнести в его жизнь радости интеллектуальных дискуссий, но южанин чаще предпочитал им радости общения с кувшином вина или, за неимением оного, эля. Может, он и вправду страдал от отсутствия первого, зато поглощал немалые количества второго. Кроме того, в данный момент у него на коленях сидела девчонка-служанка. Если бы руки его не так тряслись, он легче бы справился с завязками на ее платье.

Вэн тоже был теперь грамотен. Он выучил буквы, когда обнаружил, что по-элабонски можно еще и писать. И даже неплохо отозвался о возможностях алфавита. Джерин подозревал, что чужеземец во время своих странствий встречал и другие, более нескладные способы записи мыслей. Но, обучившись грамоте, Вэн нисколько не заинтересовался поэзией и не имел ни малейшего намерения в нее вникать. В стихах он видел одну лишь голую информацию, причем слишком заумную, чтобы о ней говорить.

Что же касается вассалов самого Джерина, большинство из них считали чтение бабским занятием. (Он всегда недоумевал: почему? Ведь образованных женщин здесь не видали в глаза.) Хотя очень скоро эти молодцы уяснили, что при нем лучше об этом не упоминать. Еще они поняли, что он хороший боец, несмотря на библиотеку, заваленную дюжинами свитков и рукописей. Но это вовсе не означало, что они стали о чем-то задумываться и размышлять.

Джерин вздохнул и выпил еще эля. Иногда ему казалось, что откат к почти варварскому состоянию имеет больше смысла, чем все его попытки хоть как-то ориентироваться на жизненные устои южан. «Именно так и разлагаются цивилизации», — подумала та часть его мозга, что изучала историю.

После следующей кружки эля он уже не пытался вступать в полемику со своей чересчур умной частью. Райвин и девушка куда-то подевались. Драго Медведь громогласно храпел на полу, даже не замечая, что через него то и дело переступают собаки. Дарен тоже спал, свернувшись калачиком на скамье.

Вэн же, напротив, был полон энергии и выглядел много трезвее, чем Джерин себя ощущал. Лис приподнял бровь и посмотрел на него.

— Ну что? — спросил он. — Бросим кости?

— По поводу этой девчонки? — Великан покачал головой. — Нет, ты уж сам отправляйся к ней, если хочешь. Полагаю, из нас она более выделяет меня, но у меня не хватит терпения выслушивать предваряющие прочие радости вопли. Я посижу тут, попью, а потом, наверное, завалюсь спать.

— Ладно.

Джерин поднял Дарена со скамьи. Мальчик пошевелился, но не проснулся. Неся Дарена вверх по ступенькам, Лис подумал, что поступил очень верно, по возвращении с юга пристроив к лестнице перила. Благодаря им у него теперь гораздо меньше шансов споткнуться и сломать шею не только себе, но и сыну.

Он опустил Дарена на кровать в своей спальне, надеясь, что мальчик проснется, если ночью ему приспичит в уборную. В противном случае матрац придется набивать свежей соломой.