Принц Шарль-Жозеф де Линь. Переписка с русскими корреспондентами

Вы для меня вторая жена, мой сердечный бульон; был еще один, другого рода, коим я потчевал до Вас всего одну-единственную.

В обоих случаях не было ни риторической логики, ни метафизики, но, к примеру, сие:

Ваши прелести вчера вечером были еще неотразимее! Я видел Вас столь же прекрасной лишь в восторгах сладострастия. Ваши прерывистые слова казались мне более полными гармонии, чем самая прекрасная ария Глюка; а наше последующее воркование – слаще наипрекраснейших стихов Расина и т. п., и т. п.

Писать так легко: и за это получаешь награду, но каждый день давать Вам уроки, коими Вы не пользуетесь, нестерпимо.

Оцените и мою любовь, и мой разум. Вчера я не ревновал к красивому, любезному, остроумному англичанину, человеку хорошего тона; такие могут питать к Вам страсть, и со всем этим роман тянется весьма долго. Но Ваш великий человек, невесть кто, невесть откуда, ничем не рискует и может приглянуться Вам и быть законченным авантюристом.

Я видел весьма добродетельных и умных женщин, которые были весьма удивлены и весьма раскаивались в том, что поспешили принять немного дерзкие предложения. Дьявол хитер. «Дух бодр, плоть же немощна», – говорится в Евангелии492 и, полагаю, было сказано и раньше, в Священном писании. Не стану ничего добавлять. От сильного желания и стараний понравиться путь не так долог, как думают. Наконец, если этой зимой собаке садовника не дадут есть, то Вы услышите, как она захлебнется от лая.

Погладьте покамест сего бедного пса, столь привязанного к Вам, самого преданного из всех зверей, всегда готового дать Вам лапу, прыгнуть Вам на колени и исполнить всевозможные трюки для своей обожаемой хозяйки, стараясь, как и все остальные псы, прочитать дозволение на сие в ее глазах.

Принц де Линь Е. Ф. Долгорукой, Теплице, вторник [осень 1805 г.] 493

Прекрасно знаю, что не могу ждать еще одного ответа на мое письмо. Но разве написать мне по прибытии не было вашим долгом? Прекрасно знаю, что Вы бы вновь дивились, не верили, шутили. Но я-то не шучу, дражайшая княгиня, и дам Вам понять, что пишу сие не для смеха. Но и слез не будет, ибо питать несчастную страсть невозможно. В любви я финансист и всегда сверяю приход с расходом. Разумеется, я не могу полностью привести первый в соответствие со вторым; но вместо большой нежности, каковой я не вправе требовать, проявите некоторое расположение, что утешило бы меня и возместило бы отсутствие нежного чувства. Предайтесь чувству благодарности и чувству удовольствия, каковое испытывают, делая приятное тому, кто полностью Вам принадлежит, любит Вас, пишет Вам, думает о Вас, чувствует радость и восторг. Я пресыщен восхищением, каковое Вы мне внушили. Ныне нужно то же в другом роде, восхищение вкупе с истовым преклонением, и я Вам таковое обещаю, дражайшая княгиня, ежели оно будет вознаграждено. Чего Вам боле? Я обещаю Вам радости, доставляемые пороком, и почести, доставляемые добродетелью. Кто поверит, что у Вас плохой вкус и Вы выбрали человека с дурной репутацией, Нерона? Повторюсь: возьмите меня. Каким рабом я стану! Какими заботами окружу Вас! В том числе в возвышенном роде. Я воздам хвалу моей княгине. Восхвалю ее прекрасные глаза, и свидетельство такого знатока, как я, доставит ей тысячу поклонников. Появятся один-два приемлемых. Тогда я отойду и подожду их ухода, ибо я не опасаюсь местных жителей. Подумайте, сколь мы будем счастливы! Вы отречетесь от меня столько раз, сколько Вам будет угодно, и вновь прогоните, вновь возьмете, вновь прогоните, вновь возьмете, когда захотите. Я своего рода подчиненный, который может стать Вашим ровней? Мне досадно, что вдова494 (надеюсь, она уже ею стала, поскольку ее Константин был при смерти после падения) развлекает Вас и, возможно, удерживает. Без нее Вам будет скучно, а Вам всегда нравится очаровывать женщин, мужчин, детей, собак и кошек. Лишь бы Ее Высочество царствовала, тогда она была бы довольна и украсила бы трон и королевства Ивето495, и более обширной империи. Увы! это уже не империя Екатерины. Это империя отжившей свой век и коронованной на нашу голову Жозефины496. Я почти вижу в Вас ту, которая не захотела стать царицей Савской тигра Соломона. Вы бы его обожали и придали новый облик вселенной. Я упрекаю себя за столько потраченных усилий. Я себя бесчещу. До такой степени преклониться перед Вашими прелестями Вы заставили меня не как творящая чудеса Святая Дева, коей поклоняетесь вы, суеверные варвары, христиане-язычники, но как женщина-чудотворица, чудо сама по себе. Конечно, меня очаровывает Ваше лицо. Ибо грацию и ум так не любят. Нежно целую мысленно их прелестную оболочку.

Теплице, вторник.