Принц Шарль-Жозеф де Линь. Переписка с русскими корреспондентами

Добиться денежной компенсации не удалось, но на дипломатическом поприще успех был полный. Принц очаровал князя Потемкина и императрицу и способствовал упрочению еще негласного союза между Веной и Петербургом (официально Россия была в союзе с Пруссией). Линь картежничал, ухлестывал за юной Натальей Нарышкиной «как восемнадцатилетний мушкетер»44, вел потешные дискуссии на придуманном «китайском языке» с ее отцом, Львом Нарышкиным. Он изящно выставил на посмешище своего дипломатического соперника, наследного принца Прусского (будущего короля Фридриха-Вильгельма IІ), приехавшего в Петербург.

Имперский посол принц Людвиг фон Кобенцль рассыпался в похвалах в донесениях Иосифу IІ (17 сентября 1780 г.):

Ее Величеству весьма по нраву принц де Линь, и он, сам того не ведая, затмевает принца Прусского. Спасибо Потемкину, который на диво проникся к нему дружбой. Принимают здесь принца де Линя самым изысканным манером, он приближен ко двору, всякий день составляет партию в карты императрицы. Она катается с ним на лодке, повезла его ужинать в Царское Село; его оригинальный склад ума безмерно веселит ее45.

Английский посол Джеймс Гаррис сообщил в Лондон 9 сентября 1780 г.:

У него есть дар под маской шутки говорить императрице самые важные истины <…>. Его чувство юмора и комический талант нанесли невосполнимый урон партиям прусской и французской46.

Раздосадованный французский поверенный в делах Бурре де Корберон написал в дневнике 6 октября 1780 г., после отъезда принца:

Принца Прусского так не принимали и уверяют, что именно из-за принца де Линя ему не задавали празднеств. <…> Его шутовской тон показался русским малоприличным; граф Панин, безудержно смеясь и аплодируя, несколько раз пожимал плечами, глядя как вельможа пятидесяти четырех лет, кавалер ордена Золотого руна, забавлялся игрой «вертел-в-зад», где ему прицепляли бумажные фантики к заднице47.

Злоязычный дипломат верно определяет причину успеха: имперский князь облекается в шутовской наряд, подобно обер-егермейстеру Льву Нарышкину, придворному философу-шуту, писателю и литературному персонажу, соавтору императрицы и объекту ее насмешек.

Как известно, императрица ради красного словца не жалеет заезжих философов, будь то Ле Мерсье де ла Ривьер или Дидро, не говоря уж о прожектерах вроде барона де Билиштейна и графа фон Редерна. Она выставляет их на посмешище, превращает историю их пребывании в России в комедии48. Игровая манера поведения принца де Линя, ирония и самоирония, открывают дорогу к соавторству с августейшей сочинительницей.

С 1780 г. принц постоянно переписывается с русским двором. Князь Потемкин предлагает его сыну Шарлю-Антуану чин полковника в русской армии и обещает позаботиться о его будущем. От этого предложения нельзя отказаться, и принц де Линь в конце года через посредство фельдмаршала де Ласси обращается к императору Иосифу IІ с просьбой о дозволении принять таковое. Он рассчитывает на ежегодную ренту в три тысячи червонцев, которая будет выплачиваться сыну в качестве компенсации за приданое49. Получив высочайшее дозволение, принц де Линь тотчас пишет князю Потемкину (Брюссель, 15 февраля 1781 г.):