Принц Шеннийский

Неожиданно нахлынуло счастье от того, что обе «мои» женщины так близко… Не могу налюбоваться точеными бедрами и задницей своей хозяйки. Скоро я это все дело трахну.

– А есть варианты? – прыснула Наташа, вильнула своим задом, не менее аппетитным и пошла в сторону.

Остальные двинулись за ней. Несколько валькиек умчались с бешеной скоростью, обгоняя остальных. Охранение, не иначе.

На этот раз шли даже ночью. Утром уже ноги заплетались, а веревка все тянула за собой. Сколько в этих дикарках дури?!

Ноги мои разбиты в хлам. У впередиидущего уже кровяные следы пошли. Одна из валькиек периодически перебинтовывает особо раненных. Если хищники учуют кровь, мало не покажется всем. Даже принц Шеннийский это понимает.

По левую руку на протяжении всего утреннего пути раздавались странные далекие звуки. Рев, скрежет и шум, будто камни круглые перекатывали. Неужели Мертвый город населен какими–нибудь уродцами, которых даже валькийки сторонятся?

После полудня свалились без сил. Не все, только рабы. Женщины не подавали виду, что устали. От того мужское самолюбие у меня заревело горькими слезами. А еще эта Юля: что ни проявление слабости с нашей стороны, сразу комментарий в адрес «сильного мужского пола».

И если думал, что самое худшее позади, когда валькийки весело загалдели, что дома, то когда без сил полз на зов Светы, понял, что издевательства вот только начинаются.

– Давай, скотинка моя! – пищала голубоглазая, хлопая в ладоши. – Да–а–вай!Да–а–вай! Да–а–вай!

– Три пальчика на одноглазого! – услышал я чей–то голос.

– Пять на блондина!

– Делаем ставки на моего, девочки! – раскричалась Света. – Двадцать процентов мои!!

А мы ползли, радостные, что нам, наконец, развязали руки. Тащили упавшего в обморок товарища, на четвереньках, потом ползком. Я разодрал себе все ладони и коленки, досталось и худому животу, страшно подумать, что там с причиндалами. Руки устали рвать упругие лианы, что стали единственной рукой помощи в преодолении последнего участка пути. Нас гнали сутки без отдыха. И вот теперь мы пришли. Но до дома еще надо доползти.

Когда коснулся ножки своей хозяйки, счастливый перевернулся на спину. Меня подхватили за обе руки и поволокли, не щадя спины моей и задницы.

– Добро пожаловать в стан клана Зеленого дуба, раб, – раздалось насмешливое и скрипнула дверь закрывающейся калитки. Смотрю на крышу своего нового решетчатого домика и думаю, мечта дурака сбылась. Я в городе вальки.

Глава 5-3

Знакомство с соседями в клетке началось с пинка по бедру. В коробке из прутьев десять на десять шагов, высотой не выше метра ютилось шесть мужиков разной комплекции.

– Ты убираешь клетку, одноглазый, – раздался хриплый голос того, кто пнул меня.

Его наезд несколько смутил. И я хотел уже наброситься на наглеца. Но злые взгляды всех остальных сбили мою спесь. К тому же сил не было, и побитый щенок, поджав хвост, промолчал.

Валькийки любят чистоту, в этом вскоре убедился. Наша клетка просто веяла чистотой и порядком. Все ходили в туалет в строго отведенный угол, где имелась лунка и желоб, уходящий в общий колодец. Дикарки систему канализации тут наладили. Вспомнился Дворец Корна и мелькнула мысль, а пролезу ли я там?!

– Бежать не куда, – проблеял мой сосед.

Самый забитый, худой, старый, а соответственно добрый и разговорчивый. Сидим с ним в своем углу со стороны зарослей, что так и норовят прорости в нашу клетку. А с ними и всякая усатая юркая хитиновая живность…

Старичок продолжает, заметив мой заинтересованный взгляд:

– Они подслушивают и подсматривают, – шепчет тот. – Особенно молодые валькийки, жди провокаций. В драки с рабами не лезь, покалечат, считай жизнь твоя кончена. Лечить не будут, бросят на съедение Стражей.

– Стражей?

– Не то спрашиваешь, – усмехнулся старичок. – Как сам попал сюда?

– Раб с рудника Константина, – ответил таким же шепотом.

– Повезло тебе значит, раз забрали. Чаще с Бора возят, рыцарей они любят, с ними играться интереснее. А раб он что, гибкий, податливый…

– А ты кто… ну, был кем до плена?

– Лордом с Бора, – ответил старик. – Бывший граф Норманский, а ныне раб Сухой. А как хозяйка назвала тебя?

– Э… Ка… Одноглазый.

– Будем знакомы, Одноглазый. Граф, раб, крестьянин, тут все равны. Вру… у всех шансы равны. Так–то даже вернее будет.

Проследил за взглядом старика Сухого. В шагах двадцати от клетки в зарослях скрылась могучая мужская спина. Свободно гуляющая, между прочим!

– Рабочие, – елейным тоном произнес Сухой. – Самый привилегированный класс.

– Рабочие?!

– Так точно, рабочие. Они же и копатели. Есть еще ниже класс – чернорабочие.

– Мы?

– Нет, – усмехнулся Сухой. – Мы дикари.

– Сколько ты уже тут эр… э, Сухой?

Старик рассмеялся, кашлянул, сплюнул и устало на меня посмотрел.

– Был и рабочим, и чернорабочим… а сколько тут и не помню.

– Сколько до Бора отсюда?

– Тише ты, – шикнул старик, озираясь. – За намерение сбежать могут и сухожилия подрезать… Забудь, выкинь из головы.

– И не собираюсь сбегать, сожрут по дороге, я ж не тупой. Если не звери, то растения…