Принц снов

Льешо постарался найти подходящее объяснение спокойствию и уверенности музыканта, однако, заглянув ему в глаза, обнаружил в них лишь печаль — глубже, чем горное озеро, но гораздо теплее. Усталый и разбитый принц решил отложить решение этой проблемы до лучших времен. Он не стал возражать, когда Карина сжала его запястье, измеряя пульс; позволил помять себе живот и внимательно рассмотреть ногти и кончики пальцев; однако результат был ему известен еще до того, как целительница заговорила.

— Я ничем не могу помочь, — наконец произнесла Карина, поворачиваясь к стоящим здесь же с выражением гнева и тревоги на лицах братьям. — Это очень старые яды: не те, которые попали в организм недавно, а уже успевшие стать его неотъемлемой частью. Какая-то сила разбудила их ото сна, а другая удивительная сила, недоступная моему пониманию, снова заставила их замолчать. Все, что я могу сделать, это дать что-нибудь болеутоляющее на время выздоровления, однако, чтобы нейтрализовать нанесенный организму вред, потребуется время и длительный отдых.

— Я в сознании, ты могла бы говорить все это и мне, — подал голос Льешо. — А где Болгай?

— У Чимбай-хана. Потеряв тебя в мире сновидений, он впал в отчаяние и заявил, что хан должен принять твое испытание в качестве духовного долга перед твоей потерянной душой. Услышав же о том, что ты вернулся, он страшно обрадовался, но пока не может оставить своих обязанностей по отношению к хану.

Льешо кивнул, показывая, что понимает не только слова Карины, но и суть обязанностей Болгая.

— Он ни в чем не виноват, — снова повторил юноша, — я с самого начала сознавал грозящую опасность.

Мысленно же он добавил, что не мог ее не сознавать, поскольку стал свидетелем разрушения Акенбада.

— Обязательно передам хану твои слова, — пообещала Карина. — А теперь выпей-ка вот это.

Она наполнила чашу вином, а потом открыла одну из множества украшавших ее наряд маленьких сумочек. Оттуда появилась крошечная серебряная фляжка, и целительница отсчитала ровно семь капель густой темной жидкости.

— Лекарство поможет тебе уснуть, — пояснила она и поднесла чашу к губам больного.

Льешо, сморщившись, отвернулся; он мечтал лишь о прохладной воде небесного сада. Карина все поняла и убрала вино, а принц извинился:

— Я вполне тебе доверяю, но иногда память оказывается сильнее рассудка.

— А иногда, — согласилась Карина, — память предупреждает нас о невидимых опасностях. Я хотела помочь тебе отдохнуть, но теперь боюсь, что мое лекарство принесет больше вреда, чем пользы.

— Позволь мне помочь, — предложил Собачьи Уши. — Музыка, конечно, не лекарство, но в полной мере обладает способностью и приносить, и снимать боль. Все зависит от того, какую именно песню играть.

— Можем ли мы быть уверены, что ты исполнишь именно вторую? — торжественно поклонившись, уточнил Шокар.

Льешо ожидал, что карлик ухмыльнется и ответит одной из своих многочисленных шуточек, но тот вместо этого самым серьезным образом поклонился и заверил:

— Мои флейты поют только исцеляющими голосами, добрый принц и почтенная целительница. Я не причиню избранному супругу Великой Богини боли, а, наоборот, постараюсь облегчить его страдания.

Мастер Ден метнул на музыканта предостерегающий взгляд, однако, как это ни странно, возражать не стал. Собачьи Уши скромно устроился в углу и достал тростниковую флейту. Палатку наполнил нежный, неторопливый напев.

Мастер Ден с задумчивым видом провел рукой по глазам ученика.

— Засыпайте, юный принц, — проговорил он, — и пусть вас посетят только мирные сны.

Слова лукавого бога прозвучали подобно заклинанию, и вслед за теплой мелодией Льешо уплыл в нежную тьму.

Глава тридцатая

— Льешо! Ты проснулся!

Шокар вышел из угла, где сидел, слушая мягкую песню флейты. Раздобыв где-то лютню, к импровизированному концерту присоединился Балар. Нигде не было видно одного лишь Льюки.

— Тебе лучше? Я пошлю охранника за целительницей.

— Не надо.

Льешо сел в постели и подождал, пока желудок смирится с этим движением. За время сна самые неприятные ощущения пропали; о сновидениях напоминали лишь слабые следы безвредных образов. Если принц еще и не полностью пришел в себя, то сама мысль о возможности продолжать жить казалась долгожданным облегчением, а не проклятием. Этим он, конечно, был обязан самой Богине. Вознося молчаливую благодарность, юноша надеялся, что те силы, которые его охраняли, позаботятся о том, чтобы она достигла цели.

Полог палатки откинулся, и появилось копье, а за ним Бикси, вернее, половина его. А когда появилась вторая половина, то в поле зрения попал стоящий на часах Стайпс, а вместе с ним полдюжины пустынников и столько же хорошо обученных фибов.

— По-моему, здесь раздались голоса. — Бикси окинул Льешо оценивающим взглядом; судя по всему, картина не слишком ему понравилась. — Карина непременно захочет на него взглянуть, да и покормить его надо обязательно — хорошо бы раздобыть козьего молока. Оно при таких хворях хорошо помогает. Пища втягивает в себя яды; во всяком случае, на Жемчужном острове все происходило именно так.

— Мне гораздо лучше…