Принц-странник

– Его не было так долго, – мрачно сказала Люси. – Слишком долго. Я и так хранила верность несколько недель.

– Громадный срок для вас, мадам. Если бы это не требовало дополнительных усилий, Люси влепила бы пощечину этой твари.

– Ты берешься судить обо мне, Энн Хилл, – Люси удовлетворилась репликой. – Побеспокойся лучше, чтобы я не отправила тебя обратно подыхать в сточной канаве.

– Вы не станете делать этого. Вы и я не можем теперь друг без друга.

– Заблуждаешься. Я могу найти служанку посноровистей тебя, и уж во всяком случае не с таким длинным языком.

– Но ни одна из них не сможет любить вас так сильно, как я; и я говорю обо всем, о чем думаю, только из любви к вам.

– Скажи лучше, из любви к нему.

– Мадам, он король!

– О, ты же не думаешь о его титуле. Все говорят, что он готов без всяких предубеждений поиметь девку-прислужницу, если только ему это взбредет в голову.

Энн покраснела и улыбнулась.

– Ага! – закричала Люси. – Вот в этом ты вся. Неудивительно, что у тебя нет любовника. Мужчины любят тех, кто готов броситься им в объятья, забыв обо всем на свете. Увидев такую, как я, они говорят: «Люси готова на все! Люси мне по душе!»И они абсолютно правы, Энн, потому что мне жизнь не в радость без любовника. Я рано открыла это. Я поимела первого любовника, когда мой дом грабили и сжигали солдаты армии круглоголовых, а встретились мы с ним где-то за час до их прихода. Если ты можешь заниматься любовью в таких условиях, о тебе мужчины скажут: «Ага! Эта штучка мне по душе!»

– Вряд ли его величество, рискуя жизнью при Вустере и думая о том, что вы в этот момент резвитесь с другим мужчиной, говорил себе: «Эта подружка мне по душе!» Уверяю вас, он считает иначе.

– Уверяешь? Какое право ты имеешь в чем-то уверять меня. Но ты права, Энн. Едва ли он радовался моему грехопадению. Но не ему ли лучше других понять, что толкнуло меня на этот шаг? И, в конце концов, есть Мэри, моя дочка!

– При чем тут Мэри?

– Другой на моем месте позаботился бы, чтобы ребенок не родился. Но я не могла так поступить. Я слишком добра.

– Вы слишком ленивы, – сказала Энн.

– Подойди поближе, девка, чтобы я могла отхлестать тебя по щекам.

– Милостивая госпожа, как вы объясните королю факт появления малышки Мэри?

– Как можно объяснить факт появления ребенка? Есть только один способ появления детей на свет, других не придумано. Но я могла бы заявить, что это его ребенок.

Краска раздражения выступила на щеках Энн.

– В городе только глухие не слышали о том, что это ребенок ваш и сэра Генри.

– Это правда, Энн. Никто бы не поверил в законность рождения этого ребенка… Тише! Она, кажется, заплакала. Пойди, взгляни!

Энн удалилась и вскоре вернулась с двумя детьми: девочку она держала на руках, а следом за ней шел мальчик двух лет с милыми черными глазками.

– Ага! – сказала Люси. – Вот и юный Джимми пожаловал.

Джимми подбежал к матери и взобрался на колени. Она засмеялась его бесцеремонности. Мальчик был любимцем дома, и его блестящие глаза выражали уверенность, что любое его желание будет исполнено.

Люси нежно поцеловала его.

– Мама, – сказал мальчуган. – Джимми хочет леденцов.

Его руки уверенно потянулись к блюду со сладостями; Люси смотрела, как он запихивает их в рот.

Сын короля! – подумала она и, вспомнив про Чарлза, снова слегка помрачнела. Она сейчас страстно хотела – нет, не быть верной отцу мальчика, ибо Люси не могла желать невозможного – она хотела, чтобы не было его отъезда и чтобы у маленькой девочки, которую сейчас убаюкивала Энн, был тот же отец, что и у Джимми. На секунду лицо Люси озарилось надеждой: а нельзя ли представить девочку дочерью Чарлза? Нет, исключено. Слишком многие были свидетелями ее рождения и исподтишка смеялись, что любовница Чарлза завела себе нового мужчину. Нет, объяснить рождение Мэри было невозможно; Чарлз все равно узнает.

– Еще сладенького, еще сладенького, – закричал сластена Джимми.

Люси погладила курчавую голову мальчугана. За такого мальчишку Чарлз должен быть благодарен ей, подумала она.

Вошел Генри и немедленно выставил Энн с детьми, ибо он появился не для того, чтобы любоваться детьми. Его горящие глаза понимающе смотрели на любовницу.

Чуть помолчав, она сказала:

– Его величество в Париже, Генри.

– Знаю. И скоро он вспомнит про свою Люси. Что тогда?

– Что тогда? – эхом отозвалась Люси.

– Сиднею пришлось отойти в сторону. Я намерен вести себя по-другому. Я очень доволен, что мы сможем представить ему нашего ребенка.

– А что он скажет по поводу его появления?

– Он все поймет. Если не он, то кто же? Это в духе Чарлза – никого не порицать. Да и как иначе: увидев, как обстояло дело, он сам скажет, что рассчитывать на твою верность на столь длительный срок по меньшей мере неразумно, за такое время святой впал бы в искушение. Любя нас обоих, он нас простит. У тебя на редкость унылый вид, Люси. Ты сожалеешь о его королевском величестве? Ручаюсь, что ничего не будет… Я уж не говорю о его королевском благородстве.

– Он очень добрый и нежный.