Принц теней

— Мой супруг, правитель, построил мне небольшую часовню на окраине сада. Он стремится удовлетворить любое мое желание, — произнесла ее светлость тоном, дававшим понять, что тяга к прекрасному входит в ее обязанности.

Ее объяснение еще больше запутало юношу. В голове не укладывалось, как она может передавать знание о священном Пути его народа столь же непринужденно, как на обычной гладиаторской тренировке. Поэтому дрожащим от негодования голосом Льешо возразил:

— Если вы действительно поклоняетесь богине, то должны знать, что предлагаете мне запретное занятие.

— Путь принадлежит всем верующим, — уверила она. — Не позволяй невежественным священникам, рвущимся к власти, вводить себя в заблуждение.

В ее взгляде было мягкое напоминание, что раб не имеет права оспаривать желания хозяина.

— Как вам будет угодно, — смиренно поклонился юноша, в душе извиняясь перед погибшими священниками Храма Луны и богиней, которой служит.

Ее светлость кивком головы приняла поклон и начала обучение.

— Лук схож с волей. Если человек несгибаем, никогда не уступает, то он остается один и не может слиться с природой. Могущественным он становится, лишь подчинив свою волю тетиве.

Она взяла в руки первый лук и вытащила из кармана накидки завиток скрученной тетивы.

— Выбирай лук, как если бы покупал боевого коня, — сказала она. — Он должен быть крепким и надежным и в то же время подчиняться твоей воле.

Госпожа показала юноше, как натягивать тетиву. Затем попросила его проделать то же самое.

— Человек должен превратиться в гибкую эластичную струну, укрощающую лук своей силой.

Льешо неумело выполнил задание. На голубом небе не сверкнула молния, которая должна была поразить его насмерть, поэтому юноша расслабился, вверяя свою душу воле богини, как лук доверял себя тетиве.

Затем ее светлость достала стрелу из колчана, протянутого внимательным слугой, и положила ее на ладонь.

— Наконечник, иначе говоря, острие стрелы, — начала она объяснение, указав грациозным жестом на заточенный камень, прикрепленный к древку с одной стороны, — должен быть острым. Его изготовление требует особого таланта. Можешь приспособиться делать наконечники сам, но лучше приобретать у мастера, чем пользоваться вторым сортом, даже собственной пробы. Настоящий лучник никогда не накладывает на свои стрелы заклинания: он доверяет хорошо выбитому камню, меткому глазу и сильной руке.

— Древко, — она провела пальцем по деревянной части стрелы, — должно быть строго прямым. Научись обтесывать его самостоятельно — только в этом случае можешь быть уверенным, что стрела будет следовать полету твоего сердца. Следи за настроем, который передаешь в его древесную плоть; твоя воля должна быть прямой и твердой, как и древко стрелы.

— Оперение, — она зажала стрелу меж двух пальцев и указала на перья, — уравновешивают и направляют ее полет. Изучи его язык: перья ястреба используются для войны, голубя — для мира. Лебединые же говорят о настоящей любви лучника.

Готовая стрела — как яйцо. При рождении птицы задается качество ее полета. Если не сформированы крылья, она не поднимется в воздух. Если ветер легко сбивает ее с пути она никогда не достигает места назначения. Слабый клюв не разобьет семя, и она умрет от голода. Поэтому ты должен убедиться, что каждая твоя стрела совершенна, как яйцо, и тогда ее полет будет естественен, как у птицы.

К счастью, госпожа не требовала от юноши мгновенно научиться изготавливать стрелы. Она перешла к следующей ступени. Вложив лук в правую, а стрелу в левую руку Льешо, она встала сзади и обвила его кисти пальцами, сжимая вместе с ним изогнутую ветвь.

— Ты можешь бороться с луком, — сказала она, — или стать им.

Ее светлость приставила стрелу к тетиве и натянула ее.

— Ты можешь просто пустить стрелу или выпустить вместе с ней сердце и стать ее полетом.

Льешо чувствовал, как ее улыбка бегло коснулась его уха, когда она выстрелила по дереву, под которым была поставлена чаша. В нее упал персик, сбитый стрелой.

— Попробуй ты.

Юноша взял стрелу, натянул ее и почувствовал, что весь его вес давит на тетиву. Она не поддавалась.

— Ты пытаешься вынудить лук, — указала на ошибку ее светлость. — Ты должен ласкать его, а не покорять. Стань луком и найди в своей воле желание прогнуться…

Госпожа не касалась Льешо, но ее голос словно нежно пробежал по его позвоночнику. Он глубоко вздохнул и впустил гладкий деревянный лук и тугую тетиву себе в душу. Как ива , подумал он, склоняется перед ураганом, готовясь слушаться ветра . С этой мыслью юноша натянул тетиву еще раз, стрела встала на одну линию с глазом. Мишень вошла в его сущность, стебелек спелого персика превратился в его нерв.

Лети , повелел Льешо, и его душа устремилась к цели, смело пронзила пространство и зазвенела, коснувшись природной ткани, затем достигла вершины своей траектории и по плавной кривой опустилась на землю.

Когда Льешо пришел в себя, в чаше лежал второй персик, супруга правителя остановила на нем строгий, но одобрительный взгляд.