Принц Уэльский

- В другой раз, Зося Аполлинарьевна! А пока... меня ждут... да и вас, наверное... - пробормотал Петенька и прикрыл глаза. Воспользовавшись этим, дама влепила ему в губы поцелуй. Затем, поспешно отодвинувшись от побагровевшего молодого человека, она заявила:

- Это я тебя благодарю за Мух Неба. Нет, нет, молчи, а то не скажу что-то важное! Для твоей фирмы - важное...

- Ну и не надо! - буркнул Петенька, видимо, борясь с собой.

Дама пропустила его слова мимо ушей и, улыбаясь, закончила:

- А ведь у меня, голубчик, сегодня и денег нет...

И тут я убедился, что Большой Босс не ошибся в Петеньке. Удар, который должен был его уничтожить или хотя бы сломить и бросить под копыта врагу, его даже не затронул. Он долго и спокойно рассматривал госпожу Матусевич во всех ракурсах, а затем, покосившись только, горят ли мухи как надо, изрек:

- Мне, пожалуй, пора. Надо ответить на звонки.

- Ну, ты сразу... Мы позавчера с Юкатана, мог бы понять... Нет, с этими мушками я уже не расстанусь, ты меня слишком долго тер-рзал! Поищи там, в гостиной, чего найдешь - твое, а меня, поди, гости потеряли. И не забудь, позвони мне через неделю, устроим радение у Кикиных...

- Черно-голубое крыло смахнуло Мух Неба в сумочку, и старая тропическая бабочка мигом очутилась у двери. Я еле успел отодвинуться и закрыться занавесом. Теперь я был внутри, а госпожа Матусевич, наверное, уже осеняла своим полетом банкетный зал. Бледный Петенька, сидя в кресле, тихо дышал и разглядывал меня, видимо, вспоминая, кто я такой.

- Принести вам воды? - спросил я.

- Спасибо... у меня есть.

Он вяло пошарил в матерчатой сумке, лежащей на полу возле контейнера, достал бутылочку пепси, открывашку и даже два пластмассовых стаканчика.

- Я не забыл о вас, не думайте...- сказал он, попив и глядя на меня поверх стаканчика.- Хотел пригласить сюда как ассистента, но хозяйка была против.

- Я ее понимаю. Я все слышал. Значит, не совсем еще выжила из ума.

- Она-то? - Щеки Петеньки слабо порозовели, он явно возвращался к жизни.Что вы... Она еще не самый тяжелый случай. Вот у меня есть одна профессорша-философиня, так мы с ней как-то с полудня до пяти вечера отчуждали себя в формы инобытия, пока она купила большую муху. А Зося Аполлинарьевна умнейшая из светских дам.

- Даже так?

- Из светских,- подчеркнул Петенька и встал.- Вы поможете мне найти деньги?

- А почему их надо искать? - раздраженно спросил я. Мне всё больше хотелось поскорей уйти из этого дома.- Разве мы воры?

- Какой вы всегда суровый! - засмеялся он, опять садясь и расслабляясь. Вы такой смешной бываете... смешнее меня. Мы не воры. Это хозяева - воры. Они тут очень жадные и взбалмошные и платят мне, пожалуй, не столько как торговцу, сколько как актеру. Я же хорошо с ней душился, правда? Вы, может, решили, что я ей врал насчет храма Махадэвы и подсунул свой счет? Нет, это его счет, вполне натуральный, я нашел в рекламной книжонке. И она это, не волнуйтесь, проверила... неизвестно зачем. Просто госпожа Матусевич никогда не переведет на этот счет ни цента, и мы с ней оба это знаем! Ей нравится, когда я ей священную лапшу вешаю на уши, и нравится играть в щедрость и делать вид, что она отдает последнее, и чего она уже не перепробовала, чтоб не рвать себе душу и не отдавать денег в руки... Но прислуге не доверяет она, а почте - я, да и какая со мной может быть почта! Там, в гостиной, лежит ровно пятьсот фунтов, которые эта сарделька вычислила еще вчера. Нам надо пойти найти их, пока она не передумала.

- А почему бы ей передумать? - не удержался я.

- Вы же всё видели,- просто ответил он.- Ладно, хватит, я устал. Ну... раз, два, три! - И, встряхнувшись, зашагал к выходу. Я скрепя сердце последовал за ним.

Гостиная, где Петенька, видимо, уже не раз бывал, решая разные творческие задачи, оказалась большой комнатой со столами, столиками, мягкими стульями, стенкой и пузатыми божками, которые таращились на нас из всех темных углов. Неплохое место, чтоб спрятать труп, но вряд ли подходящее, чтобы поскорее рассчитаться со скромными мухоторговцами, думал я, пока мы выдвигали ящики, зажигали лампы и заглядывали под диванчики.

- Ваша мадам не издевается над нами? - хмуро спросил я минут через пятнадцать.- Где деньги?

- Ищите, и-щи-те...- шепнул Петенька, одобрительно глянув на меня.

Нашел, конечно же, он. Но с моей помощью. Разозлившись вконец и давая себе слово никогда больше не лезть во всё это, я отшвырнул со стенки на тахту статуэтку кабана Бако, пожирающего дурные сны, как позже объяснил Петенька. По-моему, этому кабану следовало начать со своей хозяйки; но, ставя его на место, мой спутник заметил, что покрывало на тахте слегка бугрится, пошарил своей узкой кистью и через секунду держал в руке то, за чем мы пришли.