Принц в фартуке

– Вот, госпожа, взгляните, серыми точками отмечены места, так или иначе связанные с похитителями. По мере проверки адресов, мы будем перекрашивать точки в зеленый, если ничего не найдем.

Я усилием воли давлю в себе нетерпение и подхожу ближе. Не-Черт вчера говорил и утром напомнил, что выдавать свою осведомленность опасно, поэтому к его предупреждению я отношусь со всей серьезностью. Я преднамеренно встаю полубоком, чтобы дознаватель не мог видеть выражение моего лица.

Серые точки рассеяны по всей территории королевства, и их неожиданно много. Я пытаюсь сопоставить то, что вижу, с районами, которые перечислил Не-Черт.

– Госпожа, о чем вы так напряженно думаете?

Черт!

– Если детей собирают с какой-то целью, то вряд ли с ними занимаются сами усыновители. Возможно ли, что похитители организовали свой приют? Приют – не тот масштаб. Скорее, большой дом, где несколько взрослых присматривают за детьми. В городе появление семьи с десятком детей привлечет внимание, значит, дом должен быть на отшибе или за городом. Господин дознаватель, мне кажется, именно такие дома следует проверить в первую очередь. Как вы считаете?

– Я тоже об этом подумал. Сейчас стражи проверяют вот эти точки, – он использует карандаш вместо указки. – Первые сведения я жду через час.

– Хорошо...

Я слышу, как дрожит мой голос, ничего не могу с собой поделать. Я гадала, как указать на районы, где предположительно могли обосноваться деарцы. Делать ничего не пришлось, одна из точек в нужной области, и есть еще шесть совпадений, но, когда будут проверять их, пока не понятно.

– Как много времени понадобится, чтобы проверить все адреса?

– Трудно сказать. Вот сюда и сюда, – карандаш скользит по карте, – добраться проблематично. И еще учтите, что список адресов для проверки будет пополняться.

Кивнув, я отхожу в сторону.

Я почти закончила с личными делами пропавших детей.

В дверь распахивается без предупреждения.

На пороге подтянутый парень в форме стража, на вид ему лет двадцать, скорее мальчишка. Или так кажется из-за растрепанных волос? Из-за плеча парня выглядывает встревоженная Энна. Похоже, она чувствует себя неловко из-за того, что не успела предупредить, но не ей останавливать стража при исполнении.

Вытянувшись в струнку, парень отдает честь и рявкает в полную силу легких:

– Докладываю! Дознаватель Фронш, вас вызывает командир отделения!

Сколько рвения... Я морщусь и прикладываю палец к уху. Впрочем, крикуну до меня дела нет, он сверлит взглядом дознавателя.

– Госпожа инспектор, вынужден вас оставить.

Я киваю, глупых вопросов что случилось вслух не задаю. На душе становится тревожно. Как начальник, я бы не стала отвлекать подчиненного, занимающегося поиском детей. Вызов мне не нравится, внутри аж зудит от предчувствия новых проблем, которые добавят сверху.

Дознаватель и страж уходят.

Я перевожу взгляд на Эночку:

– Будь добра, чай.

Если дать недобитку хорошую заварку и ваниль, он или Эночка справятся с приготовлением лучше?

Я возвращаюсь к личным делам детей. Я почти закончила читать. Ничего, что могло бы показаться хоть немного заслуживающим внимания, я, увы, не нашла. Не-Черт был прав –единственное, что объединяет детей, это их магический потенциал.

Я откладываю дела – прямо сейчас больше я ничего сделать не могу – и возвращаюсь к отчетам по приюту. Аромат ванили щекочет нос, Энна ставит чашку справа от меня. Обычно ради чая я откладываю бумаги, но не сегодня.

Увлекшись, я как всегда теряюсь во времени.

Когда я выныриваю из бумаг, еще светло. На дне осталось полглотка. Времени прошло немного? Я поднимаю взгляд, и, наконец, понимаю, что меня отвлекло. Вернулся дознаватель. Энна звала меня безуспешно, а ему одной фразы хватило, чтобы я услышала:

– Плохие новости, госпожа Майс.

– Дети?! – вскидываюсь я.

То, что мы с недобитком решили, что их собирают ради отдаленного будущего, не значит, что мы правы.

– Нет. Не совсем. Уже проверенные адресу оказались пустышками. Госпожа инспектор, командир отделения приказал поумерить энтузиазм.

– Что?!

– Командир передал мне сразу два новых дела, под предлогом, что мои коллеги не справляются с расследованием. Оба дела запутанные, и очевидно, что переданы мне, чтобы отвлечь, чтобы я не мог полноценно заниматься поисками. Пренебрегу – меня вовсе отстранят.

Ничего не понимаю...

Я никак не упоминала культ. Речь шла именно о пропаже сирот. Так почему сверху вмешались?! Только если.

– У преступников наверху есть покровитель?

Есть покровитель, но нет денег – как это может быть?!

– Госпожа инспектор, вы все понимаете правильно.

– И. что мы будем делать?

– Делать? Энна, оставьте нас.

Энна косится на меня и послушно выходит, плотно закрывает за собой дверь. Можно быть уверенной, что Энна не попытается подслушать. То, что прозвучит сейчас, останется между мной и дознавателем. Я уверена, что он вновь назовет меня по имени, но он молчит.