Принц в неглиже

   – Погоди! – Перехватив ее руку, я остановила реанимационный процесс. – Не спеши! Не надо вытряхивать его из мешка!

   – Почему?

   – Без упаковки он будет нетранспортабельный. Как мы его затащим в машину? Я не Геркулес! В нем добрых восемьдесят кило, я думаю. У меня в подвале стоит точно такой же мешок с сахаром, центнер весит.

   – Отойди, дохля! – с презрением проговорила Ирка.

   Она бережно затолкала полураспакованного типа в мешок, стянула края, крякнула и одним рывком взвалила ношу на спину.

   – Ого! – не удержалась я.

   – А ты думала! Не такие носила! – Ирка погрузила мешок на заднее сиденье. – Поехали!

   – Теперь ты за рулем. Мне придется делить место с Томкой.

   Я забралась вперед, Томка с удовольствием влез туда же.

   – Сиди смирно, – терпеливо сказала я, снимая собачью лапу со своего плеча. – Ирка, я не поняла тебя: ты что, всех своих мужиков таскаешь на руках?

   – Только в переносном смысле, – сквозь зубы процедила Ирка, срывая машину с места. – Ты забываешь, чем я себе на бутерброд с икрой зарабатываю! Мы, челноки, и не такие мешки тягаем!

   Я кивнула, соглашаясь: Ирка – дама неслабая, утреннюю зарядку делает с пудовой гирей, которую я перемещаю с места на место исключительно волоком. А однажды я видела, как она жонглирует кирпичами, и это, скажу я вам, впечатляющий трюк! Ирка освоила его в стройотряде, в годы своего обучения в политехническом. Неплохое, как выяснилось, образование для коммерсанта новой формации…

   Дико взвизгнув тормозами, машина ткнулась в Иркин забор.

   – Ты его и выгружай, – решила я.

   Ирка занесла мешок в дом, я шла следом, неся аптечку и невостребованные одеяла.

   – Живой еще или как? – Ирка похлопала найденыша по бледным щекам.

   – С ума сошла, так лупить! Если он еще живой, вполне может помереть от твоего хука справа! – Я оттеснила Ирку.

   – А если мертвый, то ему уже все равно! – возразила она.

   – Но тебе не все равно! Смотри, у него на морде твои отпечатки пальцев, доказывай потом, что не ты его укокошила!

   – Тихо!

   Пациент вздохнул, ресницы его задрожали.

   – Давай вытряхнем его из мешка! – Ирка энергично завозилась.

   – Стриптиз – без меня. – Я скромно отвернулась.

   – Это еще что такое? – Удивление в голосе подруги заставило меня обернуться.

   – А ты не знаешь? Это кирпич! – язвительно ответила я. И вдруг встревожилась: – Ирка! Ты же не собираешься огреть его кирпичом?

   – Уже, – виновато проговорила Ирка, поспешно отбрасывая кирпич в сторону.

   – Что – уже?

   – Уже огрела! Я не хотела, взялась снизу за мешок, тряхнула – а это и выпало.

   – И куда выпало? – прокурорским тоном спросила я. – То бишь куда попало? На голову?

   – Да нет, не на голову. На спину. Ну, почти на спину…

   – А. – Я немного успокоилась. – Тогда нестрашно. Он вроде бы дышит?

   – Сейчас послушаю!

   Мы затаили дыхание и услышали: громыхая и подпрыгивая на колдобинах, по проселку сайгаком скакала карета «Скорой помощи».

   Кому как, а мне с приездом «Скорой» полегчало: пожилой врач внушал доверие, и я с готовностью переложила на него ответственность за здоровье пациента. Мое внимание всецело заняло упорное стремление Томки непременно забраться внутрь фургона. Пока я пасла свою собаку, доктор принял решение госпитализировать нашего голыша.

   – Увезли болезного, – пробормотала Ирка.

   – Куда его? – запоздало поинтересовалась я, когда габаритные огни фургона растворились в ночи.

   Из темноты доносился затихающий лай Томки, сопровождавшего «Скорую» по собственной инициативе.

   – В Первую городскую больницу, – ответила Ирка, поднеся к глазам бумажку с адресом и телефоном.

   – Вот и славно, – сказала я. – Спокойной ночи! Увидимся утром.

   Все только начиналось.

   Упомянутое утро кое-кто начал тревожно.

   – Где Серж?

   – Не знаю, – честно ответил Бурундук.

   Хозяину врать нельзя, это правило соблюдалось железно.

   – Так, – озабоченно бросил Беримор. Пальцы его сами собой пробежались по клавиатуре, и на экране компьютера появились буквы: «Так». Дурная привычка: Беримор в любой ситуации сохранял непроницаемое выражение лица, но руки его порой выдавали.

   – Когда ты его видел в последний раз?

   На этот вопрос Бурундук тоже ответил правдиво:

   – Вчера. – Немного подумал, напряженно сведя брови, уточнил: – Вечером, часов в шесть.

   – Где?

   – В мешке.

   – Где-е?! – Беримор приподнял брови. Палец его так и застыл на кнопке с символом Е.

   – В мешке, – повторил Бурундук, с интересом косясь на экран.

   – В каком мешке? – Беримор поздно сообразил, что спросить надо было иначе. Бурундук отвечал только на конкретно поставленный вопрос.

   – В обычном, – охотно пояснил он. Хозяин молчал, Бурундук решил, что сказанного ему мало, и добавил – Значит, так: мешок новый. Серый. С одной заплаткой, а так хороший, крепкий мешок – для сахара там, для муки, для картошки…

   – Или для Сержа, – буркнул Беримор. – Почему в мешке?

   – Ну как – почему? – Интерес хозяина к деталям его работы Бурундуку польстил. Он охотно делился маленькими секретами – В нем намного удобнее: и тащить легче, и внимания не привлекает. Конечно, можно еще в чемодан засунуть или там в ковер завернуть, но такой большой чемодан денег стоит, а ковер в одиночку не унести…

   – Бож-же мой! – пробормотал Беримор.