Принц в неглиже

   «Вонь», – услышал дуреющий от совокупного амбре валерьянки и кошачьей струи Пиктусов. Он приблизился к круглому бассейну фонтана, склонился над водой, и тут последний засидевшийся на его плечах дородный полосатый васька взвыл дурным голосом и сиганул со спины доктора прочь, опрокинув того в воду.

   – На месте этого фонтана меньше века назад был собор, – зачем-то сообщила я Дону, неотрывно глядящему в бинокль. – Потом, много позже, построили фонтан в мавританском стиле…

   – Ну, мавр сделал свое дело, – потерла руки довольная Зинка. – Мавр может уйти!

   Дружная компания ликующих мавров погрузилась в машину. Переполненный автомобиль медленно обогнул сквер, и, уже перестраиваясь во второй ряд, я покосилась на сидящую рядом Ирку. Передав сидящим сзади шевелящуюся наволочку с Тохой, подруга жала на кнопочки сотового телефона.

   – Нужно же кому-то в милицию позвонить, – пояснила она, поймав мой взгляд. – Экое безобразие!

   В сквере напротив здания администрации края, в бассейне фонтана, барахтался грязный и вонючий оборванец, и бомж Петюня, выглядящий рядом с ним английским лордом, зажимая нос, одной рукой пытался стянуть со вспенивающих воду ног поцарапанные лакированные туфли.

   – В милицию – это ты правильно придумала, – одобрила я. – И еще я тебе дам пару номеров, когда домой приедем. Где-то есть у меня телефончики соперников кандидата Пиктусова по округу…

   Я повернула зеркальце заднего вида, чтобы посмотреть на Зинку и Дона. Обнимая запакованного в наволочку кота, кузина улыбалась, как его чеширский родственник. Я понимала и разделяла ее радость: вопрос о природе пиктусовского воздействия на судьбы страдальцев-пациентов не разрешился, но потерял актуальность. Пусть мы не разгадали природы явления, но зато устранили его как таковое! Можно надеяться, что впредь доктор Пиктусов никому не навредит, потому что у него не будет такой возможности: благодаря моему, не буду скромничать, гениальному плану мы убили разом двух зайцев, и теперь неважно, какой из них настоящий. Если оперативная коррекция судьбы существует, то на жизни доктора печально скажется варварское вмешательство четвероногих «хирургов»; в противном же случае Пиктусова сровняют с землей соперники по предвыборной гонке!

   Пиктусов пил, не пьянея, но все более погружаясь в беспросветное уныние. Работающий телевизор не мог полностью перекрыть громкий голос жены, причитающей в ванной над сброшенными мужем одеждами: все вещи распространяли густое амбре, совершенно неуместное в респектабельном доме. Жена стонала над погубленным костюмом, который оставалось только выбросить.

   – Я тебя в последний раз спрашиваю: ты где был?! – Обвиняюще держа наманикюренными ногтями густой клок белого пуха, супруга возникла в дверях комнаты.

   – Отстань, – зверея, сказал доктор. – Лучше йод принеси!

   Шипя и тихо ругаясь, Пиктусов густо замазал йодом свежие царапины и приобрел по всему телу, а в особенности на верхних конечностях, ярко выраженный тигровый окрас. Мысль о кошачьих причинила ему страдание, он выматерился и полосатой рукой снова потянулся к рюмке. Несвойственный доктору ранее позыв нецензурно выражаться и нализываться с некоторых пор был совершенно непреодолим.

   – Где тебя носило, придурок? – снова запричитала жена. – Подрался, что ли? С бомжами подружился? Что с костюмом-то теперь делать?

   – Да выбрось его на фиг! – заорал Пиктусов, стукнув кулаком по журнальному столику. Рюмка подпрыгнула, коньяк выплеснулся на полировку, потек на ковер.

   Жена открыла было рот, но благоразумно промолчала, ушла и плотно прикрыла за собой дверь.

   – Дура, – проворчал Пиктусов, добавляя громкости телевизору.

   Черт с ним, с костюмом, что с собственной жизнью дальше делать?

   Из бассейна фонтана Пиктусова выудили милиционеры, истерзанного, мокрого и вонючего посадили в «бобик» и препроводили в заведение, трогательно именуемое властями Дом ночного пребывания «Забота», а в народе известное как «трезвилка». Холодный душ не отбил крепкого запаха кошачьей струи, и злым дядькам, попавшим в «трезвилку» чуть раньше Пиктусова, это не понравилось. Сами-то мужики, избавлявшиеся во сне от алкоголя, дружно благоухали перегаром, доктор внес в общий букет диссонирующую ноту, и за это его побили – по меркам завсегдатаев, слегка, но Пиктусова эти побои потрясли и физически и морально.

   Только утром доктора вызволил из «Заботы» начальник его избирательного штаба, спонсировавший из собственного кармана отправку несчастного домой на такси: понятно, не захотел поганить личный автомобиль. Выразительно воротя нос, пиарщик посоветовал Пиктусову снять свою кандидатуру с выборов.

   Доктор снова выругался. А ведь как удачно все начиналось!