Принц в неглиже

— Ну вот! — радостно захохотал хромоногий. — А то — «немой», «глухой», «шизик»! Что надо, он понимает!

— Погоди-ка. — Озаренная сумасшедшей догадкой, я толкнула Ирку в толстый бок. — А ну, отодвинься!

Она послушно посторонилась, пропуская меня к больному. Я наклонилась, пристально посмотрела ему в глаза и спросила:

— Кто вы?

Взгляд пациента подернулся дымкой. Я ожидала этого и спросила по-английски:

— Ху ар ю?

— Та хоть ты, дите, не матюкайся! — не выдержала бабуля.

Я не обратила на нее внимания: мой больной весь просиял, схватил меня за руку и торопливо заговорил.

— Что он говорит? — Ирка нетерпеливо дергала меня за другую руку.

— Не пойму, очень уж быстро. — Я нахмурилась. Покачала головой и жестом остановила говорящего: — Вот из е нэйм? — Что значило: «Как вас зовут?»

Кажется, все присутствующие дружно уставились на загадочного типа. Он открыл рот, хотел было ответить, но что-то его остановило.

— Нэйм! — повторила я.

— Монте Уокер, — не вполне уверенно произнес больной.

— Монте Уокер?

— Монте Уокер, — подтвердил он и вдруг затарахтел, все ускоряя темп: — Монте Уокер, Кемаль ибн Юсуф, Филиппе де Ларедо, Гжегош Томба, Анна Рейзнер, Анри де Сов, Лолита Лопес, Николас Пирис…

— Хватит, хватит. — Я оборвала его. — Буду называть вас просто Монте, хорошо? Монте, велл?

— Велл! — кивнул Монте и поморщился.

— Тише, тише! — Ирка невежливо отпихнула меня и заботливо поправила повязку на его голове. — Не делай резких движений, Монтик!

Я спохватилась:

— Монте — это Ира.

Ирка зарделась и в смущении плюхнулась в изножие кровати Монте.

— Спроси его, как он себя чувствует!

— Хау ар ю? — послушно перевела я.

— О'кей. — Монте мученически улыбнулся, поджимая ноги.

— Он сказал: «Если эта толстая тетка встанет с моих ног, я буду чувствовать себя вполне прилично», — перевела я специально для Ирки.

— Не придумывай, — обиженно сказала она. — Я знаю, что такое «о'кей»! — Но с кровати больного все-таки встала.

— Иностранец, что ли? — заинтересованно спросил жизнерадостный хромой.

Я пожала плечами.

— Шпиен! — азартно воскликнула бабуля.

Мужики снова весело заржали.

— А и правда, — вступился за свою половину тихий старичок. — Надо бы сообщить!

— Куда? — встрепенулась Ирка.

— А куда следует!

— Тише, тише. — Я поспешила вмешаться. — Вот я где-то читала такую историю: девочка шла по улице, и вдруг ей на голову упал цветочный горшок! Она потеряла сознание, а когда пришла в себя, заговорила по-английски! До сих пор она английского языка не знала, потому как вообще-то была француженкой…

— Я тоже знаю эту историю, — сказал интеллигент. — Вы правы, под воздействием… гм… цветочного горшка ребенок заговорил по-английски, но ведь он и родной французский не забыл!

— Это так, — согласилась я. — Правда, есть, наверное, разница: дать человеку по мозгам цветочным горшком или кирпичом!

— Не выдумывай, — неуверенно возразила Ирка. — Кирпич упал ему вовсе не на голову!

— Я сказала — «по мозгам», а не «по голове», — отбрила я. — В спине, чтоб ты знала, тоже есть мозг!

— Чтоб ты знала, там, куда упал тот кирпич, никакого мозга нет — ни головного, ни спинного! — разозлилась Ирка. — Ни извилистого, ни прямого! Там только прямая кишка!

— Фу, как грубо. — Больше мне нечего было сказать.

— К нему приходил кто-нибудь? — Ирка оглядела присутствующих.

— Еще придуть, — зловеще пообещала бабуля.

Ирка сняла с плеча фотоаппарат «Полароид», деловито сделала снимок Монте в россыпях оранжевых плодов и скомандовала мне, поворачиваясь кругом:

— Пошли.

— Куда?

— Найдем доктора. Узнаем, как Монтик. Заберем его домой. — Она грозно посмотрела на старушку и послала воздушный поцелуй мистеру Уокеру.

— Гуд бай, Монте! — разведя руками, попрощалась я.

— Не задерживайся! — Ревнивая Ирка выдернула меня из палаты. — Мне еще нужно успеть на книжный рынок за англо-русским разговорником!

Я поняла, что она настроена решительно, и покорилась.

Поерзав в постели, старичок потянулся к костылям, заговорщицки подмигнул бабке и громогласно объявил:

— До ветру сходить, что ли…

Понятливая старушка кивнула, подставила увечному супругу плечо и вывела его в коридор, прихватив с собой газетный лист с кроссвордом. На полях русскими буквами были старательно записаны иностранные слова, произнесенные в тревожном сне Монте Уокером. Дедушка позвонил по телефону и с приятным чувством честно исполненного долга вернулся в постель.

Во время тихого часа в палате произошли изменения: Саню, владельца переносного телевизора, к общему огорчению, перевели в другую палату. Его место занял бойкий молодой человек с загипсованной ногой, быстро перезнакомившийся со всеми и проявивший особое внимание к англоязычному соседу.