Принц в неглиже

— Энд пограбь ими а литтл! — Сомнительный глагол Ирка сопроводила опробованным ранее сурдопереводом.

Монтик послушно принялся «грабить». Любо-дорого посмотреть!

— Знаешь, что меня беспокоит? — спросила Ирка, устраиваясь рядом со мной на ступеньке. Я поделилась с ней шубой.

— Что Монтик не говорит по-русски, не помнит, что его зовут Сергеем Петровичем Максимовым, и не выражает желания вернуться к привычной жизни? Какие пустяки!

— Пустяки не пустяки, а надо бы сходить к нему домой. Может, в привычной обстановке память к нему вернется…

— А как узнать, где его дом?

— Что значит — как? В паспорте посмотреть!

— А ты знаешь, где его дом? — удивилась я.

— Ты совсем глупая, что ли? У меня же его паспорт, а в паспорте прописка, адрес указан!

— А-а, — протянула я. — Прописка, говоришь… А вдруг он там и не живет вовсе, только числится?

— Вот приедем на место и все узнаем, — рассердилась Ирка.

— А ключи?

— Вот! — Ирка победно зазвенела связкой. — У него в кармане были!

— Шесть ключей — и все от одной квартиры? — усомнилась я.

— Слушай, ну что ты придираешься? — окончательно рассвирепела подруга. — Может, у него в двери шесть замков?

— Или в квартире шесть дверей, — тихонько сказала я.

— А нет, так еще лучше, — не обращая внимания на мое бормотание, продолжала Ирка. — Значит, не все ключи от квартиры, но уж один-другой точно от нее!

— Согласна, — кивнула я, надеясь, что теперь она успокоится.

Ну, хочется Ирке посетить родные пенаты любимого — значит, посетим! В больнице мы его проведывали, в психушке тоже, на Кипр за ним мотались и в Москву — так почему бы и домой не заглянуть?

— Ладно, ты права: к Сержу на квартиру съездить надо, разумеется, вместе с ним. Вдруг, очутившись в привычной обстановке, он избавится от своей амнезии и станет нормальным человеком?

Вася Бурундук вышел за ограду домовладения Беримора, ныне покойного, чтобы опустошить почтовый ящик. С проведением этой нехитрой операции Вася припозднился, ящик был набит прессой, в основном цветными рекламными листками. Когда-то Беримор имел неосторожность выписать по почте какую-то ерунду, и его раз и навсегда внесли в список рассылки.

Вытряхнув содержимое ящика прямо на землю, Вася присел на корточки и быстро рассортировал корреспонденцию: рекламные проспекты налево, в мусор, газеты направо, еще пригодятся: скучающий Бурундук практиковался в чтении. Одинокое письмо, адресованное Сергею Петровичу Никонову, царство ему небесное, Вася нерешительно повертел в руках: направо или налево? Продолжать переписку усопший наверняка не будет…

— Извините, адресат выбыл, — приняв решение, негромко произнес Бурундук.

Он разорвал конверт пополам, и в этот момент его локтя коснулось что-то холодное. Не особенно суеверный, но впечатлительный, Вася вздрогнул и медленно обернулся. Незнакомая собака снова просительно ткнулась носом в его руку.

— Ты кто? — глупо спросил Вася. Понял, что спорол чушь, и переспросил: — Ты чей?

Грустные собачьи глаза яснее ясного говорили о том, что хозяина у животного нет. При этом псина, кажется, была породистая, не иначе немецкая овчарка, но грязная, всклокоченная и явно голодная. Ошейника на ней не было.

— Слышь, Мухтар, ты есть хочешь? — снова спросил Вася.

Собака, которая вряд ли могла именоваться Мухтаром по причине своей принадлежности к женскому полу, смотрела на него с тоской и надеждой.

Надо сказать, что Вася животных всегда любил, причем не только в вареном и жареном виде. Это с людьми отношения у него не складывались, а звери никогда не смотрели на Васю свысока, не смеялись над ним, не читали ему нотаций, вообще не обижали: свой же брат, Бурундук! Приблудившаяся собака Васе понравилась уже тем, что ловила каждое его слово и движение, смотрела преданно, всей своей позой и шевелением хвоста безоговорочно признавала его старшим и выражала полную готовность ему повиноваться. Кроме того, Бурундук просто соскучился в одиночестве.

День за днем безвылазно сидя в гараже Беримора, он начал чувствовать себя круглым сиротой. И таким же идиотом. Нет, гараж был просторный, чистый, хорошо обустроенный, приспособленный для пребывания в нем как дорогого автомобиля, так и его хозяина: тепло, светло, мягко урчит холодильник с продуктами, бормочет телевизор, удобная тахта покрыта уютным пледом, есть рукомойник с холодной и горячей водой и даже туалет. Казалось бы, чего еще надо человеку? Тем более Бурундуку?

А Вася чувствовал себя покинутым и несчастным. Сначала он был обижен на шефа, улетевшего в дальние края и далее — транзитом — в лучший из миров, оставив верного Васю стеречь хозяйское добро. Когда же стало известно о скоропостижной кончине Беримора, Бурундук обиды покойнику простил, но забеспокоился. Родственников у шефа вроде бы не имелось, во всяком случае, Вася таковых не видел и не знал, но рано или поздно должны были объявиться какие-нибудь претенденты на наследство. Бурундуку это на пальцах объяснила экономка, объявившая о своем уходе за неимением хозяина все тому же Бурундуку. И Вася остался наедине со своими страхами.