Принц в стране чудес. Франко Корелли

Для него не существовало мелких вопросов. Он вникал во все. Первое, с чего он начал, это с установления железной дисциплины. Так, широкую огласку в прессе получила история с Робертом Мерриллом, который отказался выехать на гастроли труппы «Метрополитен» и предпочел съемки в Голливуде. В результате Бинг не задумываясь уволил известного баритона и последнему, когда он осознал, что произошло, пришлось приносить извинения через прессу. И только после этого он смог вновь войти в родной коллектив (чему, кстати говоря, Бинг был очень рад — в театре был явный дефицит баритонов подобного уровня, а никакой особой «злопамятностью» Бинг не обладал). Некоторые певцы не смогли выполнить жесткие требования Бинга — и распрощались с «Мет». Так, хроническую необязательность проявлял Джузеппе ди Стефано. Бинг достаточно долго пытался воздействовать на него, писал певцу письма (часть из них Бинг приводит в свой книге; можно увидеть, насколько деликатен и в то же время требователен он был при общении с певцами). Но ничего не помогало. В результате, когда на сцене нью-йоркского театра дебютировал Корелли, ди Стефано там уже не пел — ему просто не продлили контракт. Правда, в мемуарах самого Бинга можно прочитать, в частности, и то, что такого Фауста, как воплощенный ди Стефано, он никогда больше не слышал. Но все же с недисциплинированным тенором пришлось расстаться.

Здесь же можно вспомнить еще один получивший широкую известность скандал. Из-за нежелания и невозможности выполнять все прихоти Марии Каллас Бинг разорвал контракт и с ней, что привело обоих участников к нескольким годам «холодной войны», пока они «официально» не помирились в 1965 году, когда Мария снова выступила на сцене «Мет» — в «Тоске», где ее партнером, как уже говорилось, был Корелли. Даже исключительно амбициозная Каллас не могла не признать, что жесткость и решительность генерального директора театра была, в принципе, оправданна, а его деятельность выдвинула «Метрополитен» в реальные лидеры среди всех оперных театров мира.

Первое появление на сцене «Метрополитен» и знакомство с его директором было для певца событием настолько важным, что это особо отмечали почти все вокалисты, писавшие воспоминания. Вот что можно прочитать в мемуарах Николая Гедды, дебютировавшего в «Мет» в 1957 году: «Было договорено, что я должен показаться шефу «Метрополитен» Рудольфу Бингу. Выйдя на сцену, я понял, что это самый большой театр в мире — зал вмещал 3800 зрителей. «Мет» располагался на углу 39-й авеню и Бродвея, окружение было самое хаотичное. Близлежащий район носил название «garment district», гигантские небоскребы, текстильные предприятия. Этот старый театр должен был проявить свое обаяние в 20 — 30-х годах — тогда поблизости не было огромного комплекса домов, стояли только отели подходящей величины. Один из них назывался «Никербокер», там останавливался Карузо во время гастролей в "Мет"»*.

Любопытное воспоминание о встрече с Бингом в первый год его деятельности в театре оставил Марио дель Монако: «В Калифорнию на спектакль «Аиды» для встречи со мной прибыл Рудольф Бинг, новый директор «Метрополитен Опера». Разговор с ним оказался нелегким. В холле отеля «Марк Хопкинс» у подножия горы Ноб-Хилл, над которой в сторону океана быстро проплывали очень низкие облака, мистер Бинг, сухопарый и лысоватый человек с любезными манерами, но отнюдь не податливый в переговорах, положив на колени зонт и шляпу-котелок, предложил мне контракт на целый год за триста пятьдесят долларов в неделю.

«А какую роль мне предлагают за эти деньги? — спросил я как ни в чем не бывало. — Может быть, роль гонца вместо Радамеса?»

* Гедда Н. Дар не дается бесплатно. С. 83.

«Господин Дель Монако, — холодно и вежливо произнес мистер Бинг. — Такое вознаграждение мы предлагаем исполняющему главную партию тенору, который впервые выступает в нью-йоркской "Метрополитен Опера"».

Я смотрел на него как на марсианина. «Мистер Бинг, — в свою очередь промолвил я, стараясь сохранять спокойствие, — я впервые выступаю здесь, в Сан-Франциско, и мой гонорар составляет тысячу сто долларов за выступление. Предоставляю вам судить о том, несколько приемлемо ваше предложение».

Разговор зашел в тупик. Но у меня появилась идея. Я сказал: «Выслушайте мое контрпредложение. По окончании сезона в Сан-Франциско, перед возвращением в Италию, я задержусь в Нью-Йорке и спою в «Метрополитен» один спектакль «Манон» бесплатно, как гость. Если мне будет сопутствовать успех у критики и публики, то я подпишу контракт на следующий год. Только цифру эту я прошу за одно выступление, а не за неделю».

Это был достойный компромисс. Бинг секунду размышлял, потом расплылся в улыбке. Ему нравились люди, идущие на риск, и он принял мое предложение. Спустя несколько недель я был уже в Нью-Йорке, а по прошествии еще нескольких дней уезжал в Италию, имея в кармане контракт на два года»*.