Принц вечности

Дженнак понимал. Он, не первый год водивший многотысячные армии, давно перешагнул границу, что отделяла тактика-накома от вождя-стратега, умевшего выигрывать не битвы, но всю войну. Преимущество Мейтассы и Коатля заключалось в том, что земли их, точно занесенный для удара кулак, разделяли Одиссар и Арсолану, чьи воинства объединиться не могли – как по причинам территориальным, так и в силу того, что одна из стран оставалась в этом случае беззащитной. Вот только рискнут ли новые союзники начать опустошительную войну, какой не видела Эйпонна? Такие деяния богами не поощрялись.

Он сказал это Чантару, но тот лишь досадливо поморщился.

– Большую войну они, может, и не затеют, но малую – наверняка! Из-за мифической Пятой Скрижали. Одо'ате нужна эта Книга, существует ли она в самом деле или нет. А что касается Ах-Ширата, то он недаром принял титул Простершего Руку над Храмом Вещих Камней! Много лет ему снятся майясские города, и только страх перед остальными Очагами мешал исполниться тем снам. Ведь Святая Земля и Великий Храм близ Цолана принадлежат всей Эйпонне! Но сейчас, в союзе с тасситами, атлиец может не думать о таких мелочах… Они с Одо'атой возьмут желаемое и разберут святилище по камешку… А потом, я думаю, появится и Пятая Книга кинара со всеми нужными пророчествами! И грянет война, уже не малая, большая!

– Тайонелу и Сеннаму это не понравится, – задумчиво произнес Дженнак.

– А что они могут сделать? Руки Харада связаны усобицей в Крае Тотемов… к тому же он не молод, совсем не молод! А Сеннам находится слишком далеко, и нет туда сухопутной дороги… Если бы Мкад-ап-Сенна и решился нам помочь, то сколько это займет месяцев? Лучше привезти воинов из Бритайи…

– Это верно. А еще лучше, если бы Пятую Книгу нашли мы или доказали всем в Эйпонне, что ее не существует.

Чантар развел руками:

– Но у нас ее нет, а доказать ложность несуществующего тяжелее, чем убедить тапира, что он – тапир… Нет, я думаю, нужно сделать иначе – направить энергию их союза к новым землям, к Риканне. Они хотят владеть миром? Прекрасно! Но мир велик, и прежде, чем захватить его полностью, надо примериться к одной его части, достаточно обширной и богатой. Почему бы и нет? Ведь атлийцы давно скулят, что Арсолана, Кейтаб и Одиссар не допускают их к заокеанским землям… Так пусть берут их! Пусть плывут в Риканну через Океан Запада или Востока, как им захочется!

– Думаешь, это поможет? – спросил Дженнак. Сомнения терзали его; он вспоминал висевшую над столом сферу и необъятность простиравшихся на восток земель, которые тем не менее так не хотелось делить с Одо'атой и заносчивым Ах-Ширатом!

– Не думаю, надеюсь, – сказал Чантар. – Если за тобой крадется голодный волк, брось ему кость, как говорят в Тайонеле… Но сегодня, родич, мы не будем обсуждать этот план. Оба мы возбуждены – и встречей нашей, и тем, что пришлось увидеть и узнать каждому. А позе решения предшествует поза раздумья! Так что подумай, а заодно почитай вот это, – Чантар подвинул гостю желтоватый свиток и пергамент. – Сейчас я возвращусь в Инкалу, а встретимся мы завтра, поговорим и разделим дневную трапезу. Ты же оставайся здесь и знай, что все хранящееся в этих сундуках к твоим услугам. Там много полезных книг… А если будут нужны тебе перья и листы для записей, скажи о том Шаце Ция.

Он поднялся, и Дженнак, обмениваясь с ним прощальными жестами, подумал, сколь многое вместилось в эту встречу. Воспоминания и чудеса, и планы, и секреты, и разгадки, хоть было их не так уж много в сравнении с числом тайн… А еще он нагляделся на Чантара, повидал его во всяком обличье – и грустным, и удивленным, и спокойным; и мог теперь сказать словами Книги Тайн: вот – человек! Воистину существо, наделенное тягой к свободе, светлым разумом и крепкой плотью!

Правда, над нетленностью этой плоти Дженнаку еще хотелось поразмыслить.

* * *

Но всяким размышлениям свое место и время, а сейчас он взялся за оставленный Чантаром свиток. Однако, развернув его, тут же отложил в сторону, вызвал с помощью переговорной трубы Шаче Цию, зоркий Глаз Сагамора, велел подать напиток, перья и бумагу, а также привести Амада. Тот явился незамедлительно, сообщив, что Ирасса с Уртшигой спят, так как девушки в их постелях были ласковыми и развлекали славных воинов, а также его, Амада, от вечерней до утренней зари. С особой щедростью был одарен Ирасса. Безбородый Амад походил на атлийца, сеннамиты, вроде Уртшиги, не являлись такой уж редкостью в Инкале, а вот пришелец из стран заокеанских, с мягкой светлой шерстью на губах, был, безусловно, экзотикой. Так что выпало Ирассе потрудиться – тем более что арсоланки славились своею страстностью и искусством в любви не меньше майясских женщин.