Принц Волков (ЛП)

На сей раз движение было явным, ее губы приоткрылись, веки, испещренные синими прожилками, затрепетали так, что темные ресницы заплясали в глубоких впадинах ниже ее глаз.

Она задохнулась от боли, которую он почувствовал, как свою собственную – так тесно они были связаны в этот момент. Он поднял ее и мягко привлек к своей груди, прижался ртом к ее губам, будто вдыхая всю силу своей двойственной натуры в нее.

Ее тело вздрогнуло, и глаза открылись, сфокусировавшись на нем.

– Люк? – звук ее голоса был слабым, но упоительно отчетливым, Люк сдерживал примитивное ликование, пока согревал ее жаром своего тела.

– Я опять сглупил, да? Прости, – Люк чуть ли не рассмеялся, настолько огромным было его облегчение, он водил носом по ее уху и щеке, скрывая эмоции, которые бурлили в нем. – Джой. Джой.

Никакие другие слова не шли на язык. Он почувствовал, как она подняла руку, слегка поглаживая его волосы, ее дыхание опять сбилось с ритма от очевидной боли.

– Как больно, Люк. Не могу дышать – так больно, – искреннее замешательство в ее голосе пронзило его настолько глубоко, что гнев вернулся и прогнал благодарность и радость, снова заменяя их дикой и примитивной решимостью.

Но он совладал с собой, так или иначе, его голос оставался ласковым.

– Я знаю, Джой. Но ты должна сделать две вещи – до тех пор, пока мы не избавимся от боли. Ты должна дышать и постараться бодрствовать, как можно дольше, – он впился в ее глаза, внушая ей повиновение. – Ты понимаешь, Джой? Если ты сможешь дышать и не засыпать, с тобой будет все в порядке. Обещаю.

Джой покачала головой, ее взгляд затуманился, а глаза не смотрели на него.

– Я чувствую себя так странно, Люк. Я видела сон, – ее голос стал еле слышим, и он снова схватил ее за подбородок так, чтобы она могла смотреть только на него. Она улыбнулась, однако ее взгляд был спокойным и отстраненным, потерянным в каком–то внутреннем видении. – Тебе бы показалось это забавным, Люк. Я видела волка, превращающегося в тебя, – ее хриплый смех затих от боли. – Мои сны продолжают становиться все более и более странными.

Для этого не было времени. Сейчас был неподходящий момент, чтобы объяснять Джой природу ее «сна» – или того, кем он являлся.

– Джоэль, послушай меня. Ты была ранена, и нам нужно получить для тебя помощь, как можно скорее, – он поменял ее положение в своих руках, и это движение, казалось, завладело всем ее вниманием.

– Ты не оставишь меня? Люк, не оставляй меня! – неожиданно в ее голосе прозвучало такое беспокойство, что он понял – она уловила, по крайней мере, некоторые его слова.

Проявляя безмерную осторожность, чтобы не надавить на поврежденные ребра, он прижал ее к себе так близко, как мог, чувствуя, как ее пальцы, скользящие по его коже, стараются схватить его, чтобы удержать. Даже слабая она решительно тянулась к нему. Радость расцвела в его сердце, он задвинул ее в безопасное место, как редкую и хрупкую вещь.

– Я не оставлю тебя, Джой. Никогда, – прошептал он, пока она не успокоилась и снова не обмякла в его руках. Она вновь стала дышать ровнее.

– Я должен кое–что сделать – позвать тебе на помощь. Мне нужно, чтобы ты была сильной, не сдавалась и продолжала бороться. Ты сможешь это сделать для меня?

Джой искала его глаза, ее собственные, темные в тусклом приглушенном свете пещеры, были почти черными от боли и страха.

– Я постараюсь, Люк. Я не хочу покидать тебя.

Скрывая свою уязвимость, которой не было места в том, что он должен был сделать, Люк поцеловал ее брови.

– Я буду настаивать на этом, Джой. Продолжай бороться. Не сдавайся. Если ты уйдешь, – он сделал глубокий вздох и посмотрел ей в глаза, – я последую за тобой.

На мгновение она нахмурила брови, будто стараясь вникнуть в смысл его последних слов, потом улыбнулась, несмотря на боль, которая, как он знал, мучила ее с каждым вздохом.

– Я никогда не сдавалась без борьбы, – она закрыла глаза, и Люк позволил ей передохнуть, зная, что сделал все, зависящее от него. Оставалось только одно.

Он медленно, с бесконечной осторожностью, опустил ее на мягкую кровать из сухих листьев и хвои, которую приготовил для нее, и укутал своей курткой и запасным одеялом так, чтобы никакой холод не смог проникнуть. Она еще раз открыла глаза, но в них уже не было страха – только безоговорочное доверие, полная вера в его защиту.

В него.

Эта мысль еще больше подстегнула его решимость, которую он никогда не чувствовал в своей жизни – за исключением одного времени, которое давно прошло, и это старое решение смешивалось с новым, пока они не стали неотделимы друг от друга. Люк поцеловал ее еще раз напоследок, мягко советуя быть сильной, и покинул пещеру.

Он по лодыжку утопал в снегу, равнодушный к ледяным укусам своих босых ног. Когда он ступил в центр небольшой поляны, оставленные им позади отпечатки ступней смешивались с его же собственными следами от лап, оставленными в ходе схватки; он уделил им внимания не больше, чем ветру, атаковавшему его лишенное меха голое тело со всех сторон.