Принц волков

Он знал, что несет чепуху, но все равно говорил непрерывно, заставляя ее бодрствовать и нуждаясь в ее тихих ответах, подтверждающих, что она не заснула. Когда ее тело начало теплеть, он уткнулся лицом ей в шею и почувствовал, что она пододвигается ближе, со вздохом прижимаясь спиной, перемещает ноги, переплетая с его ногами. Он не мог понять, насколько осознанным являются ее движения. Люк боролся с реакцией своего тела, пытаясь заново сосредоточиться лишь на намерение спасти ее. Этого не должно произойти. Все его инстинкты говорили, что опасность миновала.

Возбуждение его тела было неоспоримым. Люк все еще не мог рискнуть покинуть ее, хотя рассудок предостерегающе кричал. Вместе с тем, он не мог оторваться от изгибов ее тела, от ощущения ее кожи, от пронзительно женского аромата, опьянявшего его. Она бы достаточно быстро узнала, если уже не поняла, какое разрушительное воздействие оказывает на него. Он боролся с ним долго и безуспешно.

Будто в подтверждение его мыслей Джой снова зашевелилась. Сейчас ее движения казались практически намеренными. Восхитительные изгибы ягодиц и поясница терлись об него, усиливая утонченную пытку. Он подавил стон. У нее хватало сил дразнить его даже сейчас? Его глубинные инстинкты побуждали его подтянуть ближе, взять ее, войти в эту женскую теплоту. Обхватить грудь, которая лежит почти под его ладонями, дразня соски, чтобы они стали твердыми, сделать ее готовой принять его. Он свирепо прикусил губу и подавил свои инстинкты один за другим, что потребовало от него практически всей силы воли.

В течение долгих мучительных мгновений он держал себя в руках, не позволяя слабости взять над ним верх. Люк понял, что она пришла в себя, по звуку ее дыхания, по легкой дрожи в ее вздохе, которая не имела ничего общего с миновавшей опасностью. Он все еще не убрал обнимающих ее рук, не отодвинул губ от ее затылка. Почувствовав ее попытку развернуться к нему лицом, он сразу выпустил ее с коротким вздохом.

— Люк? — ее голос был тихим и неуверенным. Она поворачивалась до тех пор, пока не оказалась практически на спине — этого оказалось достаточно, чтобы суметь взглянуть на него из—за плеча, распущенные светлые волосы обрамляли ее лицо. Щеки Джой приобрели здоровый цвет, возможно, они покрылись дополнительным румянцем, возникшем не только лишь от того, что она согрелась. Ее полные губы приоткрылись, темные глаза сфокусировались на нем. — Что… Что произошло?

Осмысленность вопроса развеяла последние опасения Люка. Она опять была в себе, ее кожа была сухой и теплой. С большей скоростью, чем он ожидал, ее тело приняло его тепло и начало свое восстановление. Новое беспокойство, охватившее Люка, не имело никакого отношения к ее здоровью.

Он старался подобрать слова.

— Ты была очень больна, Джой. Гипотермия, — Люк замолк, чтобы она осознала, что он сказал. Ее разрумянившееся лицо резко побледнело. — Тебя нужно было согреть так быстро, насколько это было возможно, — волнение, которое росло в нем при выражении ее лица, сделало его голос грубым с оттенком огорчения. — К сожалению, в подобных случаях лечение включает в себя контакт тела к телу для максимального обогрева. Сейчас, когда ты кое—как пришла в себя, мы сможем одеть тебя в сухую одежду, и я разведу огонь.

Насущные дела облегчили непривычное беспокойство, которое он ощущал под ее испытывающим взглядом. Он стал вылезать из спального мешка, прилагая все усилия, чтобы игнорировать мягкое скольжение ее тела вдоль его, когда она остановила его легчайшим прикосновением. Он замер на полпути.

— Я не понимаю, Люк. Как это случилось? Как я заработала гипотермию? Я не помню ничего, что произошло, — в ее голосе было такое искреннее страдание, что Люку нестерпимо захотелось вернуть ее в свои объятья. Вместо этого, он переместил взгляд на вход в пещеру, где сгущающаяся темнота свидетельствовала о позднем времени.

— Я объясню все позже, Джой, — резко сказал он. — Прямо сейчас необходимо кое—что сделать, чтобы мы смогли находиться здесь до самого утра в относительном комфорте, — он выбрался из мешка и остановился, чтобы подоткнуть его края, убирая пустое пространство, которое ранее занимало его тело. Она пристально разглядывала его.

— Я немного помню снег, — тряхнув головой, она, казалось, наконец—то осознала, что он раздет. Ее глаза скользили по его телу, расширившись, когда достигли определенного места. Люк подавил совершенно не свойственное ему желание прикрыться.

Но в выражении ее глаз не было критики, скорее нечто обратное. Люку очень быстро пришлось снова отвести взгляд.

Отвернувшись, он натянул штаны и рубашку, сброшенные ранее, чувствуя, как она прожигает взглядом его спину.

— Я все еще не понимаю, как умудрилась получить… Почему я не почувствовала наступления? Должны же были быть симптомы, признаки…

Люк резко повернулся к ней лицом.