Принц-ворона

Он прекрасно понимал, что Тернер откажется бросать расследование, и знал, как на него можно будет повлиять. Джемма посмотрела на Дэвина тем самым взглядом, которым смотрела в первые минуты после покупки в аукционном доме. В нем не было ничего, кроме ужаса, и этот ужас нарастал и креп, как та завеса тьмы, что поднималась над Хавтаваарой сквозь белую ночь.

— Но… — растерянно прошептала Джемма. — Но ты же сказал отцу…

Дэвин махнул рукой.

— Признаюсь, что солгал и что хотел насолить ему. Вернее, даже нет… никому я не буду писать, вы просто сядете в поезд. Завтра… то есть уже сегодня утром. Джемма, тебе лучше уехать отсюда как можно дальше.

Лицо Джеммы дрогнуло, словно она всеми силами старалась не разрыдаться. Слезы все-таки не удержались: вот пробежала одна, вот вторая. Дэвину казалось, что вся Хавтаваара слышит, как стучит его сердце.

Вороний король смотрел на Джемму его глазами и хотел присвоить. Сцепив зубы, Дэвин всем телом наваливался на ту дверь, которая не позволяла тьме проникнуть в его душу, но уже понимал, что все напрасно. Вороний король здесь, он вышел в мир, и Дэвин мог сделать лишь одно — спрятать от него Джемму как можно дальше, чтобы эта дрянь не дотянулась до нее и не запятнала прикосновением.

Он ведь не достанет ее на юге. Дэвину хотелось надеяться, что сила Вороньего короля ограничена болотистыми северными землями и Джемма будет в безопасности, как только Тернер увезет ее отсюда.

— Дэвин, — едва слышно прошептала Джемма, — ты меня прогоняешь?

Я пытаюсь тебя спасти, — так же тихо прошептал Дэвин, надеясь, что у него еще есть на это время. — Он уже рядом, и ты тоже это чувствуешь.

Джемма изменилась в лице. Сжала его руки. Артур и Тернер смогли-таки растащить бревна, и поселяне заголосили, увидев останки несчастного священника. Дэвин слышал их крики краем уха и думал, что это только начало. Тьма поглотит Хавтаваару, расползется по северу, нависнет над Срединными землями.

— Да, — кивнула Джемма. — Чувствую. Но, Дэвин… Как я могу тебя оставить?

Она смотрела с такой горечью и любовью, что у Дэвина сжалось сердце. Невидимый золотой обруч, который стискивал голову, растворился под этим взглядом. На мгновение Дэвин позволил себе наивно подумать, что все будет хорошо. Потом миг слабости миновал.

— Можешь, — ответил он. — Потому что от этого зависит твоя жизнь.

По щеке Джеммы пробежала слеза. Вторая, за ней третья. Дэвин вспомнил, как она плакала в аукционном доме, — воспоминание оказалось неожиданно светлым, но он чувствовал, что скоро этот свет угаснет.

— Вороний король поглотит меня, — негромко произнес Дэвин. — Я сопротивляюсь ему, но получается все хуже и хуже. Джемма, уезжай. Тернер отвезет тебя сначала в столицу, потом на Дальний Юг.

Джемма смотрела так, словно в эту минуту что-то рвалось в ее душе. Дэвину казалось, что он слышит тонкий звон лопающихся нитей, которые их соединяли. Сердцу сделалось больно и горячо.

«Она забудет, — сказал он себе. — Она поплачет и скоро обо всем забудет. Я стану лишь эпизодом в ее жизни перед тем, как она нашла свою вторую половину».

— А как же ты? — прошептала Джемма.

— А я попробую выжить, — ответил Дэвин и мягко погладил ее по щеке, понимая, что это и есть тот последний раз, когда он может прикоснуться к любимой женщине, чувствуя себя собой, а не древним чудовищем из болотных глубин. — Вот и все. Тьма тебя не получит.

«Странно, — подумал он, — что здесь нет шамана. Куда он-то подевался? Ему сейчас как раз бы проповедовать о Вороньем короле и его приходе…»

В толпе раздались испуганные крики, словно назревала драка. Дэвин обернулся и увидел, как один из мужчин малюет на воротах своего дома знакомый глиф Вороньего короля куском обгорелой деревяшки. Женщины причитали, осеняя лица знаком круга. В каждом движении мужчины была какая-то злобная, отчаянная решимость, словно он чего-то ждал. Но никто не мешал ему.

— Эт-то что такое! — Тернер ожил первым, подбежал к поселянину и, рванув его за руку, развернул к себе. — Это что за дрянь?

Мужчина не ударил — просто повел плечом, и Тернер отлетел в сторону, чудом сумев удержаться на ногах. Лицо мужчины потемнело, короткие каштановые волосы с сильной проседью поднялись дыбом.

— Что за дрянь, говоришь? — прорычал он. — Да тебе, столичной харе, все дрянь! А у меня трое девок! Трое, понял?

По толпе пронесся испуганный шепоток. Кто-то усердно осенял лицо знаком круга, но Дэвин заметил, что были и те, кто согласно кивал. Господь позволил церкви сгореть и не защитил своего слугу — что ж, значит, придется просить о защите Вороньего короля. Может, он и смилуется.

— Сотрите. — Артур подошел к воротам и с искренним пониманием посмотрел на мужчину, который по-прежнему сжимал в пальцах обгорелый кусок. — Мне тоже страшно. Но этого не надо. Пожалуйста.