Принц воров

– Так наша эпоха – эпоха науки и техники! Двадцать первый век – это не какой-нибудь там пятый… пятый… Господи, вот уже и самому не верится!

– Ты это о чем, Гоно?

– Так… о своем. Ну, что, поехали дальше?

И снова – рю Манен, рю де Криме, рю…

Пока, уже ближе часикам к одиннадцати, не зазвонил телефон, наигрывая песенку Янника Ноа «Анжела» – Нгоно уж постарался, все звонки на песни этого артиста перевел, – раз уж он так Жермене нравился… Ах, Жермена, Жермена…

– Ну, ну? – Этьен Пак нетерпеливо взглянул на дисплей. – Смотрю – фоточка… Не, не тот. Скажи парням – пусть отпускают… Ну, говори же! Чего ты смеешься?

– А они уже отпустили. За мальчиком папа пришел… знаешь кто?

– Кто?

– Какой-то работник центральной префектуры. Обещал нам всем устроить райскую жизнь.

– Ага… напугал ежа… Как будто мы по своей надобности шутки шутим! Ничего, не впервой – отпишемся. Чего смеешься-то?

– Да так… я раньше думал – это только у нас, в провинции, такие штуки проходят. Оказывается – и в Париже тоже!

– Люди, друг мой Гоно, везде одинаковы, – философски заметил Этьен. – И гопники – тоже. Ой, кажется, наши парни снова звонят… Ну-ка, дай-ка… Ага! Есть!

С дисплея мобильника на инспекторов смотрело вполне детское личико этакого херувима с длинными светлыми локонами и чуть припухлой нижней губою.

– А хорошо ему операцию сделали, – инспектор Пак покачал головой. – Ну, что, друг мой, едем! Предупреждаю сразу – Заяц – парень вредный и наглый…

– Это ты наших парней предупреди, – выруливая налево, усмехнулся Нгоно. – А то как бы они ему морду раньше времени не начистили.

Нет, коллеги все ж таки проявили разумную сдержанность, решив все же дождаться старших товарищей, о чем, дождавшись оных, тут же с радостью и доложили:

– Мы его всего-то пару раз по ушам приложили, чтоб не ругался.

– Суки!!! – мальчишка сидел на заднем сиденье, прикованный наручниками к правому подголовнику. – Козлы! Флики поганые! Сволочи! Я – малолетка, меня вообще трогать нельзя! По всем законам.

– Откуда ты знаешь про законы?

– Не твое дело, флик!

– Да-а… – инспектор Амбабве скорбно покачал головой. – Что-то он у вас там, в одиночестве-то? Поди скучно, бедолаге – вот и ругается. А сядьте-ка, парни, у него по бокам. А мы с господином Паком на передних сиденьях устроимся… вот, так… хорошо.

– Э-э, – пленник откинулся назад уже с некоторым испугом, но все еще не без наглости. – Вы что это задумали, суки?

– Парни, – Нгоно умильно посмотрел на молодых коллег. – Вы, кажется, боксом занимаетесь?

– Ну да, как раз сегодня соревнования должны были быть…

– Ага. А вот я слышал про такой удар – апперкот в печень. Правду говорят – больно? А ну-ка, продемонстрируйте…

Сидевший слева инспектор не без удовольствия исполнил приказ – стремительно и быстро.

«Заяц» завыл волком:

– У-у-у… сволочи…

– Ах, он еще и ругается…

– А вот еще хук слева в челюсть – тоже, говорят, неплохой удар, – ухмыльнулся кореец Пак. – Парни, вы его знаете?

– Да не вопрос! Сейчас покажем.

– Не надо-о-о!!! – завопил подросток. – Не надо…

– Тогда успокойся и не ори.

– Все-все… не ору уже.

– Вот и молодец, – удовлетворенно кивнув, Нгоно посмотрел на коллег. – Спасибо за работу, ребята. Берите мою машину, езжайте в комиссариат и начинайте писать отчет. А мы с господином Паком – скоро.

Если оба молодых инспектора и были чему-то удивлены, то вида не подали – молодцы, уже начинали потихоньку накапливать опыт. Просто тут же вышли, Пак пересел на заднее сиденье – приглядывать за пленником, мало ли? – и серый «Пежо» Нгоно Амбабве быстро покатил к набережной канала Сен-Дени. Там – в безлюдном местечке – и встали.

– Эй, эй… – в голосе пойманного подростка уже явственно слышался недюжинный испуг. – Что это вы задумали…

Инспектор Амбабве повернул голову назад и нехорошо ухмыльнулся:

– Господин Пак, сколько у нас на прошлой неделе из этого канала трупов выловили? Восемнадцать или девятнадцать?

– Ну, если считать каждого по отдельности, – задумчиво протянул коллега, – и еще приплюсовать тех, с отрубленными головами… то всего двадцать три получается. Чуть меньше, чем на позапрошлой неделе.

– Да уж, – Нгоно потер руки. – Так что теперь – одним меньше, одним больше…

– Вы же этого не сделаете, да? – тихо промолвил «Заяц». – Вы ведь меня на испуг берете, просто на испуг…

– Слышь, парень, – взяв подростка за подбородок, свистящим шепотом произнес инспектор. – На испуг тебя двое наших коллег брали… потому что они – белые. И ты – белый. А мы, как видишь – нет.

– Ну, что с ним чикаться? – подыграл инспектор Пак. – Мешок у нас, кажется, где-то в багажнике был…

– Не надо… пожалуйста, не надо, – слезно взмолился задержанный. – Я… я никогда больше… ни одну девчонку… Чем хотите – клянусь.

– А дружок твой черный?

– Морис? И он, и он – тоже, мы ведь с ним как братья.

– Странный ты тип, Гастон, – вздохнув, Нгоно произнес это уже своим обычным голосом, может, лишь чуть усталым. – Даже не спрашиваешь, с чего бы это четверо… четверо!!! лучших полицейских Парижа, можно сказать – краса и гордость – ловят тебя, засранца, чтобы утопить в канале? Делать, что ли, нам больше нечего?