Принцесса Азии

Толстый Кдан проснулся от голода. Он прекрасно выспался. Погнутое, покалеченное тело «жука», прилепленное к десятку других таких же, тем не менее защитило своего обитателя и от дождя и от ветра.

Вчера, когда проклятые фарангу избили Лыэнга и того сдуло с помятого багажника, Кдан, вместе с машиной подхваченный сильным течением, крутясь и кувыркаясь в водоворотах около часа, усердно молился Будде, прося ниспослать ему спасение. И был услышан. Его вынесло на бывшее шоссе и там с размаху кинуло на груду покореженных машин, в этом убежище он и провел ночь, радуясь, что легко отделался, в отличие от бедняги Лыэнга.

Утром мимо проплывала моторная лодка, искавшая на шоссе пострадавших, и Кдан благополучно добрался до Кампонгтхома. Там его накормили, приютили в лагере для пострадавших от тайфуна и даже осмотрели иностранные врачи.

Кдан был очень доволен. Его вполне устраивало отсидеться тут до окончания наводнения, а потом он тихо вернется домой и забудет об этой ужасной истории.

На следующий день, когда Кдан ел возле кухни вторую порцию риса, мимо него пронесли на носилках очередного раненого, доставленного из района бедствия. К своему великому удивлению, Кдан узнал в нем Лыэнга. Тот лежал на носилках бледный и неподвижный, левая рука у него распухла и посинела.

Кдан так разволновался, что даже оставил плошку с едой, а сам бросился следом за носилками.

Первым, что увидел Лыэнг, открыв глаза, было толстое размытое лицо Кдана, и он сразу решил, что умер. Но потом к нему вернулись слух и обоняние. Услышав чавканье и почувствовав резкий запах пота, исходивший от его приятеля, Лыэнг все же решил, что скорее жив. И сразу воспрянул.

– Привет! – еле слышно проговорил Лыэнг. – Ты как здесь оказался? Кстати, где я? – полностью очнулся горемыка.

– В госпитале, – улыбнулся Кдан, и его толстые, похожие на подушки щеки, расплывшись в разные стороны, совсем заслонили собой маленькие остроконечные ушки. – Тебя змея укусила. Щитомордник. – И он довольно показал больному на его руку.

Лыэнг чуть не заорал от ужаса. Рука здорово распухла и почернела. Выглядела она так, словно Лыэнг засунул ее в костер и минут десять поджаривал, не забывая переворачивать.

– Ничего. Врачи говорят, скоро она покроется огромными волдырями, – успокоил его Кдан, ему последнее время стал нравиться Лыэнг, он даже как-то сроднился с ним. – Да ты не бойся. Раз в кому не впал – все будет хорошо.

Лыэнг энтузиазма товарища не разделял, и вид черной с красно-синими подпалинами руки его совсем не радовал.

– Хорошо, что тебя вовремя нашли, – продолжал Кдан, вернувшись к своему рису. – Кстати, ты же, наверное, есть хочешь? Я сейчас принесу чего-нибудь!

– А где мы? – крикнул ему вдогонку Лыэнг.

– В Кампонгтхоме. Вот выздоровеешь и домой! – улыбнулся в дверях Кдан.

– Боже упаси, – прошептал Лыэнг, устало прикрывая глаза.

Не хватало еще Совану в руки попасться. На дальнейшие размышления сил у него не хватило.

К вечеру Лыэнг немного оправился, и хотя рука действительно начала покрываться ужасающими пузырями, самочувствие Лыэнга немного улучшилось, и Кдан вынес товарища на свежий воздух.

– Нельзя нам в Пномпень возвращаться, – увещевал приятеля Лыэнг. – Сован нам не простит, что мы этих двоих упустили.

– Так тайфун начался! Какие тут погони! – возмутился несогласный Кдан.

– Ему-то что за дело?! Знаешь, что бывает с теми, кто Совану не угодил? Я однажды видел, как он с неугодными расправляется. Сунул такого головой в аквариум с муренами и держал до тех пор, пока они ему башку не сожрали. Бедняга сперва ногами дрыгал, а потом затих.

Кдан боязливо поежился.

– Так что, нам теперь до самой смерти по захолустьям бродяжничать? У меня и денег-то совсем не осталось, – жалобно проскулил Кдан.

– Нет, конечно. Нам надо либо найти этих русских, либо их трупы. В крайнем случае Сован уже человек не молодой, рано или поздно помрет, тогда и вернемся.

– Это что, шутка такая? – рассердился Кдан.

– К сожалению, нет, – тяжело вздохнул Лыэнг. – Но Сован четко предупредил. Или их трупы, или наши.

День клонился к вечеру, суета, царившая в лагере днем, потихоньку замирала. На землю опускалась благословенная тишина. Звуки становились приглушеннее, контуры мягче, краски бледнее. Покой снизошел на исполненные тревоги души обоих приятелей. Они сидели на перевернутых ящиках, прислонясь к брезентовой стене походного госпиталя, и молча смотрели на жемчужно-серое темнеющее небо, мимо них прошла красивая светловолосая женщина, стройная, изящная, под руку с тележурналистом в фирменной кепке и с большой камерой в руках.

– Э-э-э! – прохрипел Лыэнг, вытянув здоровую руку. Нервный спазм перехватил ему горло, хвала небесам, а не то он своим воплем спугнул бы добычу.

– Она, это была она! – возбужденно зашептал он Кдану, едва голос вернулся к нему. – Ты видел? Видел?

– Кто – она? – сразу же засуетился Кдан, не понимая еще, что произошло.

– Русская! У тебя оружие есть?

– Нет. Потерял, когда спасался, – разволновался Кдан, не забыв, однако, соврать. Пистолет он бросил в воду, когда перебирался в полицейскую лодку.