Принцесса Баальбека

Таким образом закончилась длинная церемония, и начался пышный пир; за высоким столом сидело много благородных рыцарей и дам, за столом нижним пировали оруженосцы и другие джентльмены, вне замка – арендаторы и крестьяне; детей и стариков угощали в средней части самой церкви. Когда наконец последнее кушанье было подано, расчистили середину залы Стипля; мужчины пили, менестрели играли и пели. Вино и крепкое пиво развеселили всех, между гостями начались толки, кто из двух братьев – сэр Годвин или сэр Вульф – храбрее, красивее, ученее и вежливее другого.

Один рыцарь, сэр Сюрин де Солькот, заметив, что спор делается жарким и может довести до ударов мечами, поднялся с места и объявил, что спорный вопрос должна решить красавица и что лучше всех об этом может судить та прекрасная дама, которую молодые д'Арси спасли от грабителей на моле бухты Смерти, и все закричали: «Да, пусть она скажет свое слово». Так было решено, что Розамунда отдаст свой шейный платок храбрейшему из двух, кубок вина самому красивому, а книгу молитв самому ученому.

Розамунда увидела, что ей ничего не остается делать; за исключением сэра Эндрю, Годвина и Вульфа, большей части дам и ее самой, пившей только воду, все благородные рыцари и простые люди уже разгорячились от вина и стали требовательны. Она сняла шелковый платочек с шеи и, подойдя к краю помоста, на котором сидели молодые д'Арси, в нерешительности остановилась перед своими двоюродными братьями; бедняжка не знала, кому из них отдать платок. Но Годвин что-то шепнул Вульфу; они оба протянули правые руки, схватили за два края платок, который она поднесла теперь к ним, и, разорвав его пополам, обвили этими обрывками рукоятки своих мечей. Видя их находчивость, все засмеялись и закричали:

– Вина красивейшему из двух. Уж его-то они не поделят!

Розамунда подумала с минуту, потом подняла большой серебряный кубок, самый широкий из стоявших на столе, наполнила его до краев вином, снова подошла к помосту, как бы в раздумье, и поднесла чашу братьям. Годвин и Вульф в одно мгновение наклонились к ней, и оба коснулись губами вина. Снова послышался громкий смех, и даже Розамунда улыбнулась.

– Книга, книга! – закричали гости. – Книгу молитв они не посмеют разорвать.

В третий раз с книгой в руках подошла Розамунда.

– Рыцари, – сказала она, – вы разорвали платок, вы выпили вино. Теперь я предлагаю святую книгу тому из вас, кто читает лучще.

– Отдайте ее Годвину, – сказал Вульф. – Я воин, а не писец!

– Хорошо сказано, хорошо сказано, – закричали пирующие. – Нам нужен меч, а не перо.

Но Розамунда повернулась к ним и ответила:

– Тот, кто поднимает меч, храбр; тот, кто владеет пером, мудр, но лучше всех человек, который: может управлять и пером, и мечом, как мой двоюродный брат Годвин, храбрый и ученый.

– Слушайте, слушайте ее, – закричали гости, ударяя рогами, полными вина, о стол. Когда же наступила тишина, один женский голос произнес:

– Велико счастье сэра Годвина, но мне милее сильные руки сэра Вульфа.

После этого снова начались возлияния, и Розамунда и другие дамы ушли из зала. То были грубые, жестокие времена.

На следующий день, когда большая часть гостей разъехалась, причем многие с головной болью, Годвин и Вульф прошли в солар к дяде, сэру Эндрю. Братья знали, что Розамунда была в церкви с двумя служанками и уфирала ее после крестьянского пира, происходившего в средней ее части. Братья подошли к дубовому креслу старика, которое стояло против открытого очага, снабженного трубой (это было редкостью в те времена), и преклонили колени.

– В чем дело, племянники? – с улыбкой спросил сэр Эндрю. – Вам, кажется, хочется, чтобы я снова посвятил вас в рыцари.

– Нет, сэр, – ответил Годвин. – Мы думаем о гораздо большей милости.

– Напрасно думаете, такой не существует.

– О милости другого рода, – заметил Вульф.

Сэр Эндрю подергал себя за бороду, глядя на молодых людей. Может быть, приор Джон уже шепнул ему словечко, и он угадывал, о чем заговорят они.

– В чем дело? – спросил он Годвина. – Я дам вам любой дар, если это будет в моей власти.

– Сэр, – сказал Годвин, – мы хотим попросить вас позволить нам посвататься к вашей дочери.

– Как? Обоим?

– Да, сэр.

Тут сэр Эндрю, который смеялся, редко, громко расхохотался.

– Ну, признаюсь, – сказал он, – много странностей видывал я на свете, а о такой и не слыхал. Как! Два рыцаря сразу хотят предложить свою руку одной девушке.

– Это только кажется странным, – заметил Годвин, – но вы поймете все, выслушав нас.

И старый д'Арси выслушал рассказ о том, что произошло между двумя братьями и об их торжественной клятве.

– Вы были благородны и в этом случае, как во всех других, – заметил сэр Эндрю, когда они умолкли, – но, может, принесенный обет одному из вас покажется трудным для исполнения. Клянусь всеми святыми, племянники, вы были вполне правы, говоря, что просите у меня большой милости. Знаете ли (хотя я ничего не говорил вам об этом), что, не упоминая о низком Лозеле, двое из важнейших людей нашей страны уже искали руки моей дочери, леди Розамунды?

– Это легко могло быть, – сказал Вульф.